В конверте обнаружилась коротенькая записка, а не подсознательно ожидаемая мной эпистола километровой длинны, и я с облегчением перевёл дух. Идиотизм ситуации и так зашкаливал, не стоило превращать это в совсем уж откровенный фарс.
«Прости, что так получилось. Я до последнего надеялась, что ребёнок унаследует мои гены, но он оказался почти чистым человеком. На Рунаре он просто умрёт, а я не могу позволить подобному случиться. Надеюсь, ты сочтёшь возможным если не позаботиться о нём, то хотя бы устроить его судьбу».
И подпись — Рури из рода Рааш.
Я дважды пробежал записку взглядом, скомкал и сунул в карман, мрачно глядя в пространство прямо перед собой.
— Ну, что там? Признаётся в любви? — не выдержал Мартинас.
— Оставь парня; не видишь, у него культурный шок, — хмыкнул в ответ отец. — Семён, ты хоть слово скажи, мы же волнуемся!
— Где ребёнок? — я перевёл взгляд на монахинь. Те почему-то рефлекторно подались друг к другу, но в последний момент замерли, взяв себя в руки. Та, что сидела слева, качнула головой в сторону объекта, который я принял за суму, и который в итоге оказался небольшой переносной люлькой. Я рывком поднялся с места, отчего обе женщины синхронно вздрогнули, в один шаг преодолел расстояние до монахинь с их имуществом, заглянул в переноску. Там действительно спокойно дрых младенец, которого совершенно не волновало, что сейчас решается его судьба.
— Ну что, капитан? Похож? — иронично хмыкнул Мартинас.
— Да что там разберёшь в таком возрасте, — отмахнулся отец. — Вот к году уже можно будет судить. Ну что, парень? Признаешь мальца-то? — ехидно хмыкнул он.
— Знаете что, господа генералы, — мрачно пробормотал я, переводя взгляд сначала на одного, потом на другого. Они растерянно переглянулись; то ли выражение моего лица не понравилось, то ли ещё что. Мне в тот момент было плевать. — Пошли бы вы оба… в задницу!
Маршрут на языке вертелся более красочный и далёкий, но в последний момент я предпочёл его сократить. В конце концов, тут женщины и дети. И два великовозрастных дебила, устроивших балаган на ровном месте. Точнее, нет, три, но самого себя стесняться довольно глупо.
Аккуратно, чтобы не разбудить младенца, подхватив за ручки люльку, я под гробовое молчание покинул кабинет. Хотелось курить, материться и убивать. Жалко только, реализовать представлялось возможным только второй пункт, то есть — самый бесполезный.
Далеко я, впрочем, уйти не успел. Буквально через пару шагов за моей спиной прозвучал спокойный голос отца.
— Семён, постой, что за детский сад? — у меня не было совершенно никакого желания стоять, разговаривать и что-то объяснять, но я всё-таки послушался и обернулся. — Ты куда ребёнка потащил?