Хорошее настроение Воробья мгновенно улетучилось при воспоминании о том, как ему пришлось отдать свои целебные травы племени Теней, а его безмятежное мурлыканье превратилось в рычание.
- Ты что? - удивилась Яролика.
- Вспомнил, как мне пришлось отдать Сумрачным котам кошачью мяту в обмен на Искролапку - то есть, Искру, - прошипел Воробей. - Мне, конечно, очень жаль заболевшего Перышко, но не настолько, чтобы лечить его за счет своих соплеменников!
«А еще мне не нравится то, как в последнее время ведут себя целители, - мрачно подумал Воробей, не желая рассказывать Яролике о том, что врачеватели соседних племен, по совету своих предков, разорвали все связи с соседями и нарушили древний кодекс целительства, требовавший помогать любому пострадавшему коту, невзирая на племенные границы. - Они свернули с того единого пути, которым целители долгие луны шли бок о бок друг с другом… Но… разве я не сделал то же самое? - холодея, спросил себя Воробей. - Разве я не отвернулся от соседей, пожалев мяту для больного Перышко? Нет, это другое дело! - поспешно заверил себя Воробей. - Каждый целитель должен прежде всего думать о здоровье своего племени!»
Громкий возглас, донесшийся с другого конца пещеры, подсказал Яролике и Воробью, что Ледосветик, все-таки чересчур увлеклась игрой.
- Я схожу, присмотрю за ней, - сказала Яролика, вставая и быстро дотрагиваясь хвостом до плеча Воробья. - Эй, это что вы такое затеяли? Ну-ка, марш по подстилкам! Ледосветик, я вижу, ты хочешь остаться здесь до Листопада?
- Но мы же просто играли! - возмущенно заспорила Ледосветик.
Воробей оставил Яролику наводить порядок в пещере, а сам вышел на солнышко и уселся перед ежевичным пологом. Коты, день за днем ходившие в его пещеру и обратно, заметно проредили груду бурелома, оставшегося после падения бука, и Воробей вновь почувствовал прикосновение ветерка к своим усам.
«Когда же, наконец, разгребут последние ветки? - подумал он. - До смерти надоело ходить по поляне, как по незнакомому болоту, когда не знаешь, куда ставить лапы!»
Он поднял голову и повел усами, впитывая в себя все, что происходило в лагере.
Солнце уже садилось, и взъерошенная Маковка ловила своих котят, торопясь загнать их в детскую до наступления вечернего холода. Песчаная Буря вышла из воинской палатки и лезла вверх по каменной осыпи, очевидно, желая проведать Огнезвезда. Возле входа в колючий туннель Львиносвет и Пеплогривка давали последние советы своим бывшим ученицам, готовящимся к ночному воинскому бдению.
В лагере царил мир и покой, но лапы у Воробья чесались от беспокойства. Его так и подмывало куда- то бежать, чем-то заняться. Впрочем, он точно знал, куда его тянет: к яме, в которую свалилась Ледосветик. Он шкурой чувствовал, будто темное подземелье кишит погибшими котами, пришедшими туда, чтобы стать остролапами, и заблудившимися в безмолвных коридорах…