Ветер утопил меня в запахе ее духов, основой которых парфюмер выбрал ароматические масла розы и камелии. Я задержал дыхание.
— Вы странно изменились, Тихон, — заметила Елена.
Ее слова меня встревожили.
— Вы много курите? — предположила она.
Мы вошли в безветренную аллею парка, и мне стало легче дышать.
— Я, как и прежде, вовсе не курю, — я кашлянул, сбивая грубость голоса. — Простыл немного. В дороге просквозило.
— Думала, что вы вернетесь из деревни смуглым, как арап. А вы, мне кажется, еще бледнее стали, чем были в городе дождей, — Елена удивленно всматривалась в мое лицо.
— Дни напролет сидел в усадьбе, в кабинете, в добровольном заточении, не видя света белого. Три тома настрочил по философии… И тянет на полпуда каждый том, — нашел я отговорку.
— Геройство ваше поразительно, Тихон, — намеченная жертва призадумалась.
Я тоже задумался — над тем, как побыстрее и поудобнее (для меня, конечно, а не для нее) укусить Елену. В отличие от шеи косули или оленихи, шея человеческой женщины была средоточием жесточайших ароматов, он которых у меня перехватывало дыхание, сводило зубы, и в горле возникал неудобный для питания ком. К тому же эту нежную уязвимую шею надежно защищал от моих клыков голубой шелковый шарфик, надушенный еще беспощаднее, чем ее кожа.
— Прошу вас, подарите мне на память ваш воздушный шарф, — убедившись, что на аллее мы одни, я встал перед жертвой, протянув к ней руки и чуть пригнув колено. — Оно поможет мне придумать восхитительные стихи, убережет от скуки.
— Я бы с радостью, но шарф подарен мужем, — Елена подергала шарфик за бахрому, и я громко чихнул дважды.
— Будьте здоровы, Тихон.
— Как надоела мне простуда. Скорей бы от нее избавиться, — проскрипел я.
От невыносимой жажды крови мой голос стал еще грубее.
Река плескалась совсем близко, и я поманил Елену на спускавшуюся к берегу дорожку.
— Эспер и так считает, что обделен моей любовью, — рассуждала вслух неприступная добыча, спускаясь к реке. — Он шарф из Франции привез, в подарок к первой годовщине свадьбы. Обижен будет страшно, ежели скажу, что потеряла шарф. Но ради вас переживу еще одну его обиду. Держите. Я дарю на память.
Подскочив сзади, Елена накинула шарф мне на шею. Я сорвал его непочтительным броском руки, не дыша.
Мы вышли к достаточно широкой для судоходства речке, через которую был построен каменный мост венецианской архитектуры. Глухая тень под опорами моста представилась мне уютным трактиром.
— Простите мне единственный, и ни к чему вас не обязывающий поцелуй? — спросил я, уводя Елену в тень моста по скользким камням.