– Может… – поколебалась Ника. – Я чаем ее в буфете напою?
– Ты чудо. Спасибо.
Ника с трудом выбралась из завалов кассы в фойе. Светлана, запутавшись в рукавах тонко выделанной сливочного цвета дубленки, тихо и настойчиво твердила девочке:
– Я очень быстро. Ты только дождись меня обязательно, не уходи.
Вместе они дошли до буфета, пол которого зиял дырами от снятых паркетин. Светлана усадила девочку на стул, кинула рядом сумку и одежду:
– Я мигом.
Девочка кивнула, и Светлана выбежала в коридор, обернувшись напоследок в арке проема. Ника нерешительно смотрела на гостью.
– Я Ника.
– Дашка, – нехотя отозвалась та. – Только не Даша, а Дашка.
– Хорошо.
Ничего не спрашивая больше, Ника быстро достала из холодильника пирожки, купленные утром по дороге на работу, сунула их в микроволновку и тронула бок чайника – еще горячий. Пока она окунала пакетик в чашку с водой, в буфете появился Кирилл. Ника впервые видела его в ниспадающем хитоне Гектора и сандалиях, кожаные ремешки которых взбегали по ногам до колен, и обожглась чаем, пока бегло оценивала новый облик. Туника была сцеплена на живую нитку, и кое-где на бежевом полотне чернели крупные пунктиры стежков.
На мгновение его взгляд с затаенной смешинкой обратился к ней, а потом скользнул по Дашке – и вдруг зацепился. Замерев у входа, Кирилл изучал ее, все больше мрачнея, и Ника, забеспокоившись, тоже решила оглядеть ее пристальнее. Девочка не осталась в долгу, она нарочито развалилась на стуле, все еще в пуховике, который даже не расстегнула, и ее подбородок выдвинулся вперед – с вызовом. На осунувшемся лице серо-велюровые глаза казались неестественно большими и нахальными. Руки стремительно скрестились на груди, демонстрируя замызганные митенки и выглядывающие из них пальцы с грязью под ногтями.
Микроволновка издала мирное «дзинь», Ника встрепенулась и поставила перед Дашкой тарелку с пирожками и стакан чая:
– Кушай.
Дашка помедлила, не сводя глаз с Кирилла. Он невозмутимо отвернулся, плеснул в чашку воды, застучал ложкой, размешивая сахар. И девочка как по отмашке тут же накинулась на еду. Ника никогда прежде не видела, чтобы люди так быстро поглощали пищу. Челюсти девочки двигались торопливо, крошки падали на складки пуховика. И Нике отчего-то стало больно и неловко.
Кирилл отошел к окну и по уже сложившейся привычке присел на подоконник. Ника видела, как он, с якобы отсутствующим выражением лица, все-таки неотрывно наблюдает за Дашкой краем глаза. И тут в буфет влетела Липатова.
– Кирилл, ты можешь… – заметив Дашку, худрук остановилась. – Так, а что посторонние делают в театре?