— Значит, по своей воле они в чудищ не обращаются, — уточнил я, прокручивая в голове услышанное. — Получается, и в нашем случае, и тогда, во времена свержения Беато демонов кто-то создавал специально.
Илай медленно кивнул, подтверждая мою догадку:
— Именно так, молодой человек, именно так. И не просто кто-то, а мощный маг — не каждому по силам изменять форму.
— Кто-то из Управителей, — уточнил я напрямую. — Почему вы думаете, что это все-таки не Плего?
— Он воин и никогда не отличался особыми навыками в магии, тем более во времена, когда получил должность Великого Управителя.
— Да уж, — задумалась Азия, — слишком очевидно, чтобы это был он. Кто тогда, есть варианты?
— Есть, — грустно усмехнулся Илай. — Остальные шесть Управителей Совета — Гидра, Кира, Ольвион, Бенедикт, Фловеус и Лука.
— Не так уж и много, — искренне обрадовался Адька.
— От этого не легче, — не разделила его радости Азия. — Управители не показываются среди простого люда, приблизиться к ним — дело непростое, тем более — проверить каждого из шести.
— Все равно это лучше, чем если бы подозреваемых оказалась целая сотня, — запротестовал Адька.
Пока они спорили, я решил задать Илаю вопрос, который терзал меня уже несколько дней:
— Как бывший Управитель вы должны знать, как происходит процесс стирания памяти.
Фраза прозвучала слишком неожиданно и требовательно. Перед тем, как ответить, Илай смерил меня долгим удивленным взглядом.
— Есть определенная магия, с помощью которой воздействуют на мозг нов, во время того, как их трансформируют.
— Я не нов имел в виду. Людей.
— Людей? — в голосе бывшего Управителя прозвучало искреннее непонимание и удивление. — Первый раз о таком слышу.
— Путников — уточнил я.
— Путников? — вновь повторил мои слова Илай и тут же уверенно помотал головой. — Нет. Путникам никто и никогда не стирал память. Не припомню подобного.
— Вы ошибаетесь. Даже Плего в напутственной речи говорит, что путникам воспоминания ни к чему.
— Это была аллегория.
Я вгляделся в обезображенное лицо Илая, пытаясь понять, врет он, шутит или же говорит правду и всерьез, но в перекошенных смещенных чертах сложно было уловить что-то конкретное. Все же мне показалось, что в словах бывшего Управителя проскользнула насмешка. Подумав, он решил согласиться со мной:
— Кто знает, может у Плего свои методы наставления путников. Выходит, ты совсем не помнишь своего прошлого?
— Не помню, — подтвердил я, глядя в упор на Илая.
Искусственный глаз бывшего Управителя не мигая таращился на меня, живой, напротив, блуждал по стенам, избегая моего взгляда.