И так продолжалось столетиями!
Хотя чего там Зарок… Ситуация в Саурме, Уззе, Гурре и Восточном Кайене была столь же безрадостной. Везде реальная власть принадлежала представителям «цивилизованного» мира, которые не только выкачивали все соки из колоний, но и решали, к каким знаниям и технологиям давать доступ, как относиться к собственной истории и даже на каком языке говорить. С южными странами ситуация была получше – им давали чуть больше свободы, но все так же держали за горло кабальными договорами и торговыми ограничениями, не стесняясь использовать весь арсенал средств, от наемных убийц до карательных походов, при первых намеках на самостоятельную политику.
К’ирсан, захвативший власть в Западном Кайене и перевернувший с ног на голову все его политическое устройство, явно приблизился к той грани, за которой начинается открытая вражда с хозяевами мира. Пока ему удавалось за нее не заступать и копить силы, искусно прикрываясь свалившимися на Торн неприятностями. Неизвестно, сумеет ли он пройти этот путь до конца, но что попытается – это точно.
Схожие мысли приходили в голову и Мигулю Шесть Струн. Менестрель, в начале пути предпочитавший больше отмалчиваться, глазея по сторонам да изредка пощипывая струны небольшой лютни, оказавшись в Зароке, осмелел и болтал без остановки. И нельзя сказать, что он занимался пустопорожней болтовней. Опытный путешественник, профессиональный распространитель слухов и сплетен, Мигуль знал все и обо всех, комментируя каждое дорожное происшествие. И лишь одна тема была ему особенно близка: тема возрождения величия народа Сардуора, надежды на которое он связывал с К’ирсаном.
Они проезжали небольшой городок под названием Скортин, в двух дневных переходах от Гарвоса, когда менестрель привлек внимание короля к скромной надписи над входом в здание местного суда. Аккурат под вывеской с изображением свитка, весов и меча. Она гласила, что любые прошения принимаются только на языке торн.
– Как видите, Влады… капитан!.. да, капитан… – быстро поправился Мигуль, стрельнув глазами по сторонам: не слышал ли кто чужой его оговорку. – В стране, которая когда-то была частью величайшей империи мира, подарившей Торну искуснейших художников, музыкантов, ученых, полководцев и магов, все делопроизводство ведется на чужом языке. По сути любой, кто захочет добиться справедливости на земле предков, должен сначала отказаться от своего наследия, от языка. Забыть о славном прошлом собственного народа, чьей силы и доблести даже спустя тысячелетия страшатся потомки победителей.