Когда Джессика заснула, Тилли заговорила о деньгах, которые нам предстояло получить. Сандор сказал: зачем досаждать нам этими глупыми вопросами сейчас, когда мы еще не получили согласия Гарнета.
– Затем, что я, черт побери, выполнила бо́льшую часть работы, – сказала Тилли. – Нужно было многое подготовить, и именно я все организовала. Кемпер мой, и именно я несу ответственность за нее – во всяком случае, сегодня. Я хочу, чтобы здесь и сейчас было решено, какова будет моя доля.
– Сандор что-то говорил насчет двух миллионов, – сказал я.
– Ладно, малыш Джо, если тебя порадуют два миллиона, вот и думай о них, ладно?
– Но разве не столько мы собираемся просить?
– Очень может быть, – сказал Сандор, – но мы не знаем, что делать до того момента, когда Гарнет ответит «да». И еще меньше мы знаем, что делать, если Гарнет ответит «нет».
Тилли пришлось удовлетвориться этим. Но ей захотелось еще раз услышать, что произошло в первый раз, так что, пока мы ели сосиски, Сандор рассказывал. О старом князе Пиранезо, о семействе Вьяни, о том, как Адельмо Вьяни встретился с князем в церкви и получил от него выкуп.
– Что ты сделал с деньгами? – сказала Тилли резко, будто взмахнула кнутом.
– Прошу прощения? – Когда Сандор начинает говорить в такой манере, медленно, протяжно, у меня по спине бегут мурашки.
– Со своей долей добычи, наверное, там было больше сотни «кусков». Что ты с ними сделал?
– Проклятье, а разве тебя это касается? – Но Сандор был в хорошем настроении и произнес это мягко. А потом немного посмеялся. – Ты, Тилли, должно быть, привыкла жить скромно, если думаешь, что я смог бы прожить на эти деньги пять лет и еще что-нибудь осталось бы.
Но ведь четыре года из этих пяти он просидел в тюрьме, так? И его содержит мать, она всегда его содержала. Я видел, что Тилли тоже об этом подумала, но ничего не сказала. Уже стемнело, вокруг было очень тихо. Мы здорово испугались, когда потолок кемпера вдруг осветили огни. Думаю, мы все успели представить, как полицейские в форме и люди в шляпах и плащах бегут между деревьями и окружают кемпер. Свет погас, и через секунду или две я вышел наружу.
Только потом я сообразил, что полицейские могли бы затаиться за деревьями с нацеленными винтовками и ждать, когда я выйду. Хорошо, что не сообразил, потому что испугался бы еще сильнее. Лес был темен и пуст. Я немного прошел в сторону грунтовки, мои глаза постепенно привыкали к темноте. Когда я подошел к краю леса, туда, где дальше были лишь бескрайние поля, в миле впереди, у поворота дороги, я увидел задние фары легковушки или фургона. Именно эта машина проехала мимо леса на пути к какой-то ферме дальше в долине.