Так, полный надежд, ехал Марти на север.
Статья в гаванской «Ла Луча», без опоздания доставленной почтой на Фронт-стрит, называлась «Открытое письмо сеньору Хосе Марти в эмиграции». Энрике Кольясо, Рамон Роа и два других бывших офицера сражающейся республики «отвечали» на речь Марти в Тампе. Удар наносился расчетливо. Авторы знали, что пока газета дойдет до Марти, ее прочтут в Гаване, Сантьяго, Тампе и Кайо.
Трудно сказать, что именно побудило ветеранов оскорбить Марти. Вернее всего, столь неожиданная для них поддержка «штатского» эмигрантами Тампы, поддержка, в которой сторонникам военной диктатуры было в той или иной форме отказано.
Из письма так и выпирало недовольство поведением «того, кто становится в позу апостола и выманивает деньги из эмигрантов». Письмо кончалось так: «Позволь сказать тебе, Марти, что если снова наступит час принести жертвы на алтарь свободы, мы, возможно, не сможем пожать тебе руку на полях Кубы, так как ты, конечно, будешь по-прежнему преподносить уроки патриотизма эмигрантам, укрывшись в тени американского флага».
Что думал Марти, читая эти строки? 12 января он ответил Кольясо: «Никогда я не был таким, каким вы меня описываете. Во время первой войны, будучи еще ребенком, я не уставал выполнять свой патриотический долг, и порою весьма активно. Сожгите язык тому, кто скажет, что я служил «матери родине»[54]. Я буду всегда готов к борьбе. Что же касается выуживания средств у эмигрантов, то неужели вас ни в чем не убедили митинги в Тампе и Кайо-Уэсо? Разве не знаете вы, что в Кайо кубинские работницы подарили мне сделанный своими руками крест? Мне кажется, сеньор Кольясо, что я отдал своей родине всю нежность любви, на которую способен человек.
А затем, сеньор Кольясо, я считаю уместным ответить на то, что вы назвали «пожать руку на полях Кубы». Нет нужды ждать, я буду рад встретить вас в любое время и в любом месте, которое устраивает вас больше всего».
Только дописав эту традиционную формулу вызова на дуэль, Марти решил, что написал Кольясо все. Он честно и объективно ответил на принципиальные вопросы, не позволив себе ни окриков, ни язвительности. Но, отвечая на личный выпад, он не увидел иной возможности отвести обвинение в трусости.
Инициаторы письма ветеранов правильно рассчитывали на быстрые отклики из Нью-Йорка, Тампы и Кайо. Но оказалось, что эмигранты не спешат с ними согласиться. Нью-йоркская «Лига» провела специальный митинг протеста; в Тампе негодовали Карбонель, Балиньо и их товарищи; из Кайо в Гавану нелегально отправились три патриота, чтобы убедить Кольясо в ошибочности его мнения. Нахмурился и что-то буркнул в адрес «приезжих прожектеров» только вновь засомневавшийся в правоте Марти Фернандо Фигередо. Большинство, включая и многих ветеранов, встало на защиту Учителя.