Сад был в своем последнем пышном великолепии, радовал буйством красок, золотых, зеленых, янтарных, пунцовых. Жарко светило осеннее солнце. Вдыхая воздух, напоенный запахом эвкалиптов и тонким пряным ароматом вербены, мы прошли по хрустящей под ногами траве и сели на ветхую скамейку, рискованно прислоненную к стене из неотесанного камня под аркой из переплетенных старых розовых кустов. Настоящий приют, но только не блаженства.
— Рука, должно быть, очень болит? — спросила миссис Б. — Может, что-нибудь приложить?
— Щавель.
— Что?
— Это средство, которым лечила моя мать. Мачеха.
— Поняла. — Она беспомощно оглядела сад. — Не знаю, есть ли здесь щавель…
Подошла Мод с моим джином и зеленым бокалом с жидкостью цвета мочи для миссис Бобрихи — как я понял, знаменитым вином из одуванчиков. Я залпом проглотил половину своей порции. Миссис Б. опять сделала вид, что не заметила.
— Вы говорили о своей мачехе, — отхлебнув из бокала и с любопытством глядя поверх него, напомнила она.
— Разве? Ее зовут Хермайони, — сбивчиво пояснил я.
— Очень… красиво. Она тоже ирландка?
— Да. Ее родители были квакерами.
— Квакерами! — взвизгнула она, удивленно раскрыв глаза и шлепнув ладошкой по крутой груди. У меня создалось впечатление, что она не была уверена, кто такие квакеры. — Правда, никто не отвечает за своих родителей, — поправилась она. — Кому-кому, а мне-то следовало помнить! — Откинув голову, она визгливо, заученно, как героиня в трагической опере, рассмеялась. Я было подумал упомянуть о своем родстве по материнской линии с королевой; разумеется, необязательно быть снобом, но такие вещи впечатляют.
Я допил джин и красноречиво повертел в пальцах стакан, но она не захотела понять намек.
— И у вас есть брат, да?
Она вдруг принялась с интересом разглядывать обтягивающий ее большие круглые коленки ворсистый бархат платья.
— Есть, — необычайно высоким вымученным голосом подтвердил я, будто обвиняемый в убийстве, отвечающий на первый, самый страшный вопрос следователя.
— Есть, — тихо повторила она. — Вы об этом не говорили.
— Не было повода.
— Мы думали, вы единственный ребенок.
— Извините. — Непонятно, за что я извинялся. Мною вдруг овладели обида и злость. Ник! Ник все им рассказал. Миссис Бревурт поставила бокал на скамейку, поднялась, прошлась по газону и повернулась, глядя в траву под ногами.
— Само собой разумеется, — продолжила она, — будет нужна справка.
— Справка?..
— Да, понимаете, медицинская справка. Макс найдет надежного врача. В семье эти вещи так часто случаются, а мы очень не хотели бы подвергать Вивьен подобному риску. Вы, конечно, понимаете, верно? — Теперь она стояла слегка подавшись вперед и подперев скрещенными руками грудь и с грустной улыбкой сочувственно смотрела на меня. — Мы не сомневаемся, что лично вы, мистер Маскелл…