Но сейчас приходилось мириться с очередной затеей халифа, и потому главный повар трижды хлопнул в ладоши. Слуги стали убирать со стола, между собой едва слышно сокрушаясь о том, что драгоценная скатерть безнадежно испорчена, а прекрасные яства, которые порадовали бы настоящего гурмана, в этот раз достались безголовому ослу, не способному оценить великолепных сочетаний вкуса, запаха и красоты блюд.
А младший поваренок, в силу своего юного возраста не находящий благовоспитанных выражений, в сердцах прошипел:
– Тебе бы хватило и похлебки из чертополоха, глупая свинья.
Главный повар укоризненно посмотрел на юного своего помощника, но укорять не стал, в душе вполне соглашаясь с ним.
Повинуясь скупым жестам распорядителя, слуги стали подавать сласти и десерты. Один из них, встав на колени у столика, принялся молоть кофейные зерна и кипятить воду. Поварята украсили стол цветными хрустальными вазами с финиками, изюмом, апельсинами, зеленым виноградом, цукатами и розовыми лепестками, красиво разместили маленькие тарелочки с медовым печеньем и розетки с засахаренным миндалем. Бокал халифа вновь наполнился душистым охлажденным шербетом.
Оглушительный аромат кофе заставил стихнуть, казалось, все остальные запахи в зале. Абу-ль-Хасан повел носом и недовольно спросил:
– А что это так отвратительно пахнет? Ну, почему никто не отвечает на вопрос нашего величества?
– Это аромат величайшего напитка твоей страны, о светоч наших дней! Это прекрасный, волшебный аромат кофе, сваренного в точном соответствии с великим дворцовым рецептом.
– Кофе, говоришь? Но раньше мы думали, кофе пахнет так… фу… не так сильно. Но если по великому рецепту, давай, толстяк, налей мне полную чашку!
Главный повар содрогнулся уже от одного такого обращения. О да, он тучен – но его сдобная полнота есть лишь отражение его великого мастерства – ибо на кухне ему нет равных. И настоящий халиф, да не иссякнет над ним никогда благодать Аллаха всесильного, умеет судить людей по их знаниям и умениям, а не по объему их чрева. Само же приказание налить «полную чашку» великого напитка вызвало у повара отвращение.
«Ну что ж, глупец, я налью тебе полную чашку! О, ты еще пожалеешь о том, что раскрыл свой глупый рот…»
Поклонившись, повар поставил перед «халифом» большую чашу, предназначавшуюся для мороженого. Сейчас ее нутро было пусто и могло служить вместилищем изощренной мести главного повара.
Слуги, выпучив глаза, следили, как в объемистую чашу повар вылил все содержимое высокой медной джезвы. Угодливо улыбаясь, он опустил туда же полную ложку меда, щедро посыпал молотым имбирем и красным жгучим перцем. Украсив дьявольской силы напиток несколькими розовыми лепестками, он с поклоном подал его «халифу».