— Не понравилось во Франции?
— Не знаю.
— Ваша матушка вызывала доктора Леду?
Смысл ее вопроса не сразу дошел до меня.
— А зачем?
— Ну как же! Головокружения и температура могут быть следствием простуды.
Я опять ничего не понимаю. Какая еще простуда? Но я убеждена, что, несмотря на свой простодушный вид, г-жа Рорив ничего не говорит без умысла.
— Я еще подумала в тот день, когда задавили собаку, что зря ваша матушка вышла под дождь, даже ничего не накинув на себя.
— Кто задавил? Какую собаку? — невольно спрашиваю я.
— А разве ваша матушка не рассказывала? Наверно, чтобы не расстраивать вас. Это произошло то ли во вторник, то ли в среду. Постойте. Нет, все-таки во вторник: мы на обед ели камбалу. В этот день нам привозят рыбу. Впрочем, это не имеет значения. Но я точно помню, что шел дождь. Нет, не сильный дождь с бурей, как на прошлой неделе, а такой, знаете, мелкий, холодный. Я поджидала господина Рорива: он поехал в город кое-что купить. Сидела у окна, чтобы видеть, когда он подъедет: я ужасно беспокоюсь, если он едет в машине один.
Не знаю почему, у меня сжимается сердце. Такое чувство, будто в этой болтовне таится пока еще неведомая опасность, и, чтобы скрыть замешательство, я отпиваю глоток кофе.
— Вам не нравится кекс?
— Нет, что вы! Выглядит он очень соблазнительно.
— В Париже такого вам не подадут. На чем это я остановилась? Ага! Уже смеркалось. И тут со стороны Живри несется машина, и желтые фары освещают мокрое шоссе. Вдруг в снопе света я вижу большую собаку. Здесь я такой не встречала, наверно, она была бездомная. Она бежала посередине шоссе, машина не успела затормозить. У меня было такое ощущение, что я слышу звук удара, хотя, конечно, слышать его не могла. Я так люблю животных, и от этого зрелища мне чуть худо не стало. Машина помчалась дальше, а несчастная собака взлетела в воздух и упала почти на то же самое место, где была сбита.
Я все не могла взять в толк, для чего г-жа Рорив рассказывает мне эту историю. А она чувствует мой интерес и внутренне цветет.
— Меня это до такой степени расстроило, что я вынуждена была выпить рюмочку мятного ликера. И как раз пила его в гостиной, когда возвратился господин Рорив. Я ему сказала: «А не навестить ли нам очаровательную госпожу Ле Клоанек? Утром я испекла два хлебца с изюмом. Давай отнесем ей один». Ваша матушка, я знаю, обожает их. Как-то я угостила ее, и она мне говорила, что ей очень понравилось.
Врет она все или говорит правду?
— Я взяла зонтик. Господин Рорив не стал брать, сказал, что дождь маленький и ему вполне достаточно макинтоша. Представьте же мое удивление, когда я обнаружила, что собаки на шоссе нет. Я-то была просто убеждена, что она подохла. Да иначе и быть не могло: она падала так, словно ее в клочки разорвало.