И она трещит, трещит, трещит, но одновременно уплетает кекс.
— Господин Рорив позвонил. Первый этаж был темный, свет горел только на втором в комнате ваших родителей. Как видите, я уже неплохо знаю ваш дом. Конечно, когда всего одни соседи…
Боже, когда она дойдет до сути?
— И после третьего звонка никто не ответил. «Может, она в кухне и не слышит», — сказала я. Мы еще не знали, что ваша служанка ушла. Я немножко забеспокоилась, и господин Рорив сказал: «Давай попробуем с другого входа». Мы пошли вокруг дома к черному входу. В кухне света тоже не было. «Оставь хлебец на крыльце», — предложил господин Рорив, но я отказалась: «Нет, его замочит дождь». Вы вправе счесть меня бесцеремонной, но я нажала на дверную ручку. Дверь была не заперта и открылась. Я положила хлебец на столик, который стоит в коридоре.
— Но при чем тут собака? Какое она имеет отношение…
— Сейчас я дойду до этого. Подождите. Когда мы уже собрались уходить, послышался шум со стороны леса. Из-за тучи как раз вышла луна, и я увидела, что ваша мама открывает заднюю калитку. Она была без шляпы, без пальто и везла тачку…
— В ней что-нибудь было?
— Нет. Мы решили не дожидаться ее, побоялись, что она будет недовольна, обнаружив нас там. Я думаю, ваша матушка тоже заметила собаку на дороге и вышла посмотреть — может, бедное животное только ранено. А когда увидела, что собака мертва, вероятно, решила бросить ее в пруд, привязав камень на шею… — Внезапно голос у г-жи Рорив меняется. — Что с вами?
— Со мной? — тупо спрашиваю я.
— Вы побледнели. Вы так любите животных? Уверена, вы тоже не оставили бы эту собаку валяться на шоссе прямо под окнами.
— Мне пора идти. Надо приготовить ужин, — говорю я.
— Да, время. Хотя вы предпочитаете брать уже готовое…
Она даже заметила, что я взяла у Жослена. Расплатиться мне она не позволила:
— Нет, нет, это я вас пригласила! А вы хоть попробовали мой хлебец с изюмом?
— Что? Да, конечно.
Я соврала. Не знаю по какой причине, но мама даже не заикнулась про этот хлебец. Правда, у нее был самый разгар «девятин».
Но куда она его дела? Съесть не могла, потому что во время запоев сладкого в рот не берет. Выбросила на помойку? Почему?
А как она себя почувствовала, когда, вернувшись с пруда, обнаружила, что в доме кто-то был?
Открываю дверь. В отличие от того вечера, когда приходила г-жа Рорив, по всему первому этажу горит свет. Но ни в гостиной, ни в столовой, где уже накрыт стол, никого нету.
Маму я обнаруживаю в кухне: она одета, держится прямо, чересчур прямо, словно борясь со слабостью.
— Ты встала?