Тут же за дверью раздался топот и лязг. В палаты вошла служанка. В руке «Яшкина баба» держала канделябр на три свечи. Их свет нервно плясал на ее коже из начищенной до блеска красной меди.
— Принеси рушник да таз с теплой водой, — скомандовал граф и повернулся к Киприянову. Василий изумленно разглядывал свой живот сквозь прореху в штофном камзоле. Металлическая кукла молча вышла. — Все не можете поверить? — вновь улыбнулся граф. Глубокая борозда меж его бровей разгладилась. — А ведь правду люди сказывают! Колдун я. И Гавриил тоже. — В глазах Брюса вспыхнули лукавые искорки. — Да и ты теперь колдун.
Потрясенный Василий молчал.
Граф коротко кивнул слуге. Апонец ловко подхватил со стола подсвечник с полупудовой свечой и встал Василию за спину.
— Прошу вас, Василий Онуфриевич. — Брюс щелкнул пальцами. Воск за спиной Василия отчаянно затрещал. Пламя вспыхнуло и высветило лицо графа из полутьмы комнаты. — Только ничего не пугайтесь!
Василий облизнул пересохшие губы.
— Вы видите? — Палец графа ткнул куда-то под ноги Киприянову. Рубин на печатке сверкнул алым.
Василий опустил взор и увидел свою тень на каменном полу. Она клубилась серой дымкой.
— Видите? — глухо повторил Брюс.
Василий кивнул.
— Ступайте! — приказал граф. — Наступите на свою тень, господин Киприянов! Сделайте шаг!
Василий повиновался и вновь очутился в сером мареве. На этот раз все виделось четче, лишь потеряло цвет, да пропал, смазался треск горящей свечи. Голос же графа звучал четко и ясно:
— Нас много, Василий Онуфриевич. — По фигуре Брюса пробегали золотистые всполохи. Яркое желтое свечение сетью покрывало все его тело. — Но мы не все похожи. Есть такие, как Гавриил, — на лице графа проступила лукавая улыбка. — Покажи ему!
Василию почудилось, что серая пустота позади всколыхнулась.
— Обернитесь, — мягко сказал Брюс.
Сил противиться у Василия не было. Он медленно оглянулся и едва смог сдержать крик: позади, держа в покрытых черной щетиной лапах тяжелый подсвечник, стоял гигантский паук.
— Он перевертыш. Там, где он родился, его племя зовут «цутигумо». Слабые маги, но великие воины.
Чудище щелкнуло жвалами. Василий поспешил отвернуться.
— А есть такие, как мы, — продолжал граф, улыбаясь. Ошарашенная рожа Василия его, должно быть, зело веселила. Брюс развел в стороны руки, золотая сеть вспыхнула ярче. — Те, кого Господь наградил не только даром Иного, но и даром озарения. Те, кому позволено ведать тайноведение Вселенной!
Киприянов уставился на свои руки. Сквозь кожу начала проступать бледным золотом похожая сетка.
Откуда-то издалека донеслись тяжелые шаги. В комнату вернулась медная кукла. Служанка несла в руках таз с парящей водой. «Яшкина баба» подошла к графу и замерла.