Мда.
Закарис.
Конан, не поворачивая головы, краем глаза покосился на едущего чуть впереди и левее асгалунского короля. Тоже вот — загадка. Конан не любил загадки. Опыт многих прожитых зим давно уже научил его простой истине: то, чего ты не знаешь, то, что от тебя скрывают — оно-то и есть самое опасное. Потому что оно в любой момент может обернуться чем угодно. В том числе и прогулкой по серым равнинам.
Нет, никто не спорит, человек может погибнуть и от опасности вполне известной, простой, как три медных сикля. А если человек этот к тому же ещё и настоящий мужчина, то количество простых и понятных опасностей, встречающихся на его пути, возрастает во много раз. Нет ничего сложного в славном мече хорошей бронзы, и арбалетная стрела не слишком загадочна, и встречаемые чудовища просты прямо таки до отвращения, и даже чёрные маги, когда счёт их, попавшихся на твоей дороге, перевалит за четвёртый десяток, тоже как-то постепенно перестают казаться особо загадочными и непостижимыми. Тем более, что вполне себе обычно дохнут они, маги чёрные эти, ежели располовинить их хорошим ударом славной секиры или доброго меча от их прикрытой чёрным капюшоном макушки до самого их всего из себя такого магического пупка. Ну, а ежели особо живучий какой попадётся — можно отрубить голову и сжечь. Без головы даже у самого сильного и чёрного мага резко снижается живучесть, Конан на собственном опыте в этом не раз убедился.
Но когда обычный вроде бы человек начинает вдруг вести себя самым необычнейшим образом — жди беды.
Закарис что-то знал. Знал, но почему-то вовсе не спешил поделиться. И это злило. А Конан, когда начинал всерьёз злиться, становился тихим-тихим, очень спокойным и подозрительным до чрезвычайности. Сегодня вот, например, он с самого утра старался не спускать глаз с асгалунского собрата по венцу. И потому-то, наверное, и заметил очень странную вещь — Закарис больше не боялся.
Нет, не то, чтобы он совсем успокоился — он точно так же хмурился и привставал в седле, оглядывая окрестности, как и все прочие. Но дикой внутренней паники, что съедала его с того самого момента, как получил он письмо от своей милой сестрёнки, больше не было. С утра ещё была, а сейчас — нет. Конан нахмурился, припоминая… точно!
Закарис успокоился сразу, как только выяснилось, что ни Атенаис, ни Нийнгааль нет в том отряде, что направлялся в Сабатею.
А когда Хьям, которого они встретили почти у самых ворот Аббадраха, сообщил, что преследуемые скрылись между старых и полуразрушенных стигийских гробниц, Закарис даже словно бы обрадовался. Хотя, казалось, с чего бы тут радоваться — ясно же, зачем служительница Сета поволокла туда маленькую пленницу. Сет всегда отдавал предпочтение юным невинным девочкам, а в некоторых гробницах, несмотря на их ветхость и заброшенность, наверняка сохранились в целости жертвенные камни.