Что там было дальше, я опять не успел прочитать, потому что вновь царь выхватил пергамент у меня из рук.
– Ну что, понял, что беречься надо?! Ты не просто боярин, ты – лекарь мой! Думаешь, я за эти годы не понял, что ты меня вновь на ноги поставил? Я же даже на коня сесть толком не мог, так шея болела. Так что хочешь или нет, а будет теперь у тебя охрана вторая, которую я сам назначу.
Он ударил посохом по полу, и в тот же момент в палату вбежал один из стрельцов.
– Быстро Ивашку Брянцева сюда, – приказал царь, и стрелец моментально испарился.
Через пару минут запыхавшийся Иван уже стоял на коленях перед царем.
Иоанн Васильевич, видимо слегка удовлетворенный данным мне нагоняем, уже спокойней сказал:
– Ивашка, вот Щепотнев стоит перед тобой, чтобы берегли его как зеницу ока. Что хотите делайте, но чтобы он жив оставался.
Иван, пользуясь тем, что повернулся лицом ко мне и царю не было видно, скорчил гримасу, которая, скорее всего, должна была показать его удивление этим приказом.
Он вновь повернулся к Иоанну Васильевичу и, низко поклонившись, заверил того:
– Все будет исполнено, Иоанн Васильевич, жизни не пожалеем, а лекаря сохраним для тебя.
Царь махнул рукой, и мы с Брянцевым с поклонами вышли из палаты, куда немедленно хлынула толпа ожидавших у дверей бояр. Они заходили, бросая на меня любопытные взгляды: всем было интересно, чего это Иоанн Васильевич нарушил уже сложившийся обычай и вызвал своего лекаря в неурочный час.
Мы прошли через несколько палат и вышли на высокое крыльцо царских покоев. Денек был хорош, опускающееся солнце ярко светило на ярко-синем небе, на крышах сверкал снег, а вот мое настроение что-то было не очень. Брянцев повернулся ко мне и заговорил с сочувствием:
– Ну что, Сергий Аникитович, повезло еще тебе, слышал бы ты, как государь тебя до этого поносил. Видимо, успокоился, пока твоего приезда ожидал. Так вот слушай, с нынешнего дня из Москвы тебе никуда. И все поездки теперь только из дома в Кремль да в школу твою лекарскую. Государь хотел и туда запретить ездить, да вспомнил, что печатня там у тебя имеется, за которой глаз нужен.
Я стоял, слушал слова Брянцева и думал, что в вотчины свои я теперь, наверно, не попаду никогда.
Пока мы разговаривали, к нам подошел чем-то довольный Кошкаров. Я предполагал, чем он был доволен. Если его требования я периодически пропускал мимо ушей, то недвусмысленный приказ царя придется выполнять.
Брянцев оборвал свои нравоучения и поздоровался с Борисом, и они начали тут же обговаривать, как будут беречь мое тело. Они разговаривали довольно долго, и мороз начал уже пощипывать щеки, поэтому я решил все же подать голос.