— Абд-эль-Малек… Эсклармонда…
Рукой он показал на восток, затем потерял сознание. Подбежали бедуины; Меркуриус передал им умирающего старика и кошелек цехинов. Они, не заставив себя упрашивать, рассказали, что атабек из-за Иордана напал на караван, с которым шли колдун и его джин.
— Он схватил, — говорил какой-то старик, — восковую куклу, которую некоторые называют Лилитой или Начемаг, затем сурово покарал этого человека, потому что между ними существовало какое-то соглашение, а старик предал его.
— Еврей, — сказал он, — ты погибнешь как предатель… той же смертью святого, которого ты предал!
— Повелитель, — сказал колдун, — это она захотела так и заставила меня! Более того, мы направлялись в Баодад, где она вылечила бы халифа!
— Тебя об этом не просили! — процедил сквозь зубы атабек.
— Джин стоял неподвижно под своей вуалью тускло-золотистого цвета, и ни одна складка не двигалась на его одежде. Мы, конечно, пали ниц перед атабеком, ибо право было на его стороне и гнев повелителей бывает ужасным… Но когда его воины воздвигли большой Тау из камыша и привязали несчастного, эмир правоверных сделал два жеста, хуже тех, что приносят несчастье.
— Какие? — спросил Конрад.
— Он приподнял вуаль, скрывавшую статую, и долго смотрел на нее. Его лицо оставалось неподвижным, но глаза пылали. Затем атабек вскочил в седло, приблизился к Тау и плюнул умирающему в лицо.
Оставив Сафаруса на попечении одичавшего мусульманского богослова, два землянина спешно продолжали свой путь. Монферрат был мрачен. Из-под копыт коней на соленую поверхность плоскогорья летели искры. Небо от жары угасало.
В полдень Конрад разжал наконец губы.
— Почему она уехала? — гневно спрашивал он. — И именно в эту страну? Это какой-то ад.
— Она правильно выбрала себе трон, — сказал Меркуриус де Фамагуст. — Это страна, где в каждой складке местности вас подстерегает смерть в крови или судорогах, где живут лишь земные или марсианские животные, львы, гадюки, скорпионы… где сама земля трескается от жары! Она нашла свою силу.
— Вы ненавидите ее? — спросил Конрад.
Меркуриус бросил на него пронзительный взгляд.
— Вы плохо знаете ваших братьев — эльмов, — сказал он. — Нет, я люблю это безумное племя, иначе почему бы я отправился сюда? Конечно, я не думаю, как вы: «Когда она наклонилась над моей головой и увенчала ее короной, от ее руки на меня повеяло ароматом… Амбры или розы?» Или: «Я уверен, что она смотрела на меня… Ее глаза были словно чистое золото… Я вовсе не давал себе клятву, что уничтожу халифа и атабека…»
— Точно, — прервал его Конрад. — Я и не пытался нейтрализовать мои волны. Вам есть в чем упрекнуть меня.