— Да, я не жалуюсь, — ответил он странно.
Мосик сидел на руках необычно тихо и только таращил глаза на Олимпуса.
— Вампир? — спросил Олимпус.
Я отступила на шаг. Черт, может, это охотник на вампиров, и зовут его вовсе не Гермес Олимпус, а, например, Ван Хельсинг.
— Знаете, — сказал я веско, — малыш как раз собирался спать, когда вы позвонили…
— О, я думал, вампиры не…
— Я уложу его в кроватку, — сказала я твердо. И малыш Мосик не взбрыкнул при этом и не начал лягаться ногами, как он обычно поступал, заслышав слова «кроватка» и «манеж». А куда прикажете девать даже никогда не спящего малыша, когда вам надо… э — э… попудрить носик…. ну в общем, вы поняли, а этот малыш может покоцать всю мебель в комнате, и даже оторвать половину подола вашего любимого и самого дорогого платья, забытого на спинке стула!
— Хорошо, мэм, — сказал Гермес. — Я могу подождать здесь?
— Да, — важно ответила я.
Я усадила Мосика в кроватку с деревянными перильцами и вручила его любимую игрушку — погремушку из белых — пребелых косточек. Чьи это были косточки, я выяснять не стала — меньше знаешь, крепче спишь. В общем, когда‑то я решила для себя, что это был раздавленный машиной бурундук. Несчастный случай, ничего не поделаешь! Но зато теперь он служит людям, они ему благодарны, и память о нем, ну, типа, будет вечно звучать перезвоном погремушки. В общем, больше этот вопрос я не поднимала.
Мне послышалось, как хлопнула дверь. А через несколько секунд — еще раз.
Я бегом вышла в прихожую. Мистер Олимпус был теперь не один. Он качал коляску — невероятно красивую, расшитую золотом, и колеса — что, тоже золотые?? Сколько же с этого Гермеса можно запросить?? Так вот, в коляске кто‑то невероятно мелодично попискивал. Да, все было вот именно невероятным — и коляска, и писк!
— Я знаю, что вы привыкли нянчить необычных детей, — сказал Гермес, — но мой ребенок, он более чем необычен.
— Ну конечно! — я как можно более нежно и понимающе взглянула в сторону коляски — она, кстати, была плотно занавешена ажурной тюлью.
Все родители заявляют подобное. Типа, уж такого чуда, как мой, вы и не видали. А вы голодного маленького оборотня ловили, когда он по стенам и потолку бегает?
— Познакомьтесь, — сказал мистер Олимпус и откинул кружевную накидашку. — Это мой сын Петер.
— О! — торжественно произнесла я. Хотя повода возвышать тон никакого не было: в коляске, к полному моему разочарованию, лежал и улыбался обычный человеческий малыш. На вид ему было не больше полугода.
— Привет, Петер, — сказала я ему и помахала рукой.
Малыш улыбнулся, протянул ладошку и сжал пальцы, как будто хотел схватить меня за руку.