— Да? Хорошо. А зачем я иду на вечеринку, не сообщишь? Вивиан меня съест.
— Не попадайся к ней на глаза. А вот она, как и ее режиссер, должна быть в твоем поле зрения, в то время как я заберусь к ним в дом. И если они соберутся домой, ты их постараешься задержать.
Хотела я было сказать, что почему бы не наоборот, и почему ему достается самая важная часть работы. Но, положа руку на сердце, скажите, что бы вы предпочли: тусоваться на звездной вечеринке или залезать в чужой дом? Поэтому я смиренно ответила:
— Ладно… Ты что же, хочешь украсть у нее Петера?
— Да.
— Но она же его мама!
Томас сказал сухо:
— Формально у тебя, а значит, и у Корпорации — договор с Гермесом. Но если он забрал ребенка незаконно, то предстоит разбирательство. Если Вивиан забрала ребенка незаконно, тоже требуется разобраться. В любом случае, они не имели права вводить в заблуждение служащих Би — Би — Си.
Мы подъехали к Корпорации.
— Конечно, — сказал Томас, — лучше бы ты его забирала, меня он почти не знает. Разревется еще. Ну ничего. В Корпорации ты его встретишь.
Боже, боже мой. Я — под руку с самым шикарным мужчиной (А Бизон чудо как хорош в смокинге!) — захожу в самый шикарный дом на свете! Вокруг толпятся голливудские звезды… Не хватает только красной дорожки и вспышек фотокамер. И тогда я просто потеряю сознание от восторга. А и правда, меня во всем блеске что же, никто не сфотографирует? Кэтрин же не поверит, когда я ей все расскажу. Хотя пожалуй, поверит — она верит всем подряд! Был у нее как‑то парень, который никогда за себя не платил — ни в кафе, ни в кино, даже попкорн не покупал (я уж молчу, чтобы он заплатил за нее). Объяснял он это тем, что ему его странная религия не позволяет пользоваться деньгами. И она платила за него полгода, пока однажды не увидела, как он покупает себе дорогущую игровую приставку! (Видимо, как раз на те деньги.)
— А нас будут фотографировать? — спросила я у Бизона.
— Это частная вечеринка, — сказал он мне на ухо.
— И что это значит?
— Значит, нет… Ты гляди, какие у нее буфе… — он не договорил и виновато взглянул на меня.
— Мощные буфера, — сказала я.
— Извини, — сказал он. — Твои нисколько не…
— Не надо, — я предостерегающе подняла руку. Не хватало только, чтобы он начал обсуждать мои анатомические особенности.
Мы прошли в высокие стеклянные двери, ведущие из холла в бескрайнюю гостиную. Здесь толпились шикарные люди и звучала музыка.
Эх, ну почему я не взяла с собой хоть какой‑нибудь завалящий фотоаппарат! Меня легко толкнули и произнесли:
— Извините…
Обернулась: с дамой в серебристом платье удаляется Том Крус.