– А я говорю, что он это переживет.
– Может, мы снова начнем общаться. Но настоящими друзьями уже не будем. Только не как раньше.
– Господи, да почему нет?
– Потому что он больше не может мне доверять. Да и с чего бы?
Я почувствовала, как внутри снова поднимается, готовясь захлестнуть меня с головой, темная волна.
– Пожалуйста, не уговаривай его меня простить, – прошептала я. – Пообещай, что не будешь этого делать.
Одну долгую секунду Элзи смотрела на меня в упор. Я не могла избавиться от чувства, что ее взгляд проникает в самую мою душу, с легкостью читая, сколько значит для меня Джош – и сколько бы я хотела значить для него. Я попыталась отвернуться, но вдруг поняла, что не могу двинуться.
Я вздрогнула, когда Элзи провела пальцем по моей щеке.
– Господи, мне так жаль, – сказала она. – Я даже не подозревала о твоих чувствах.
Я усилием воли отвела взгляд.
– Значит, ты теперь еще и мысли читаешь?
– Да у тебя на лице все написано. Просто я не смотрела достаточно внимательно.
Я обхватила себя руками и уткнулась лбом в колени.
– Не волнуйся. Я не буду вам мешать. Я никогда бы не встала между Джошем и тем, кого он по-настоящему любит. А тебя он любит по-настоящему.
– А может, стоило бы.
– Что ты хочешь сказать?
Элзи одарила меня грустной улыбкой.
– Возможно, скоро ему понадобится кто-то больший, чем просто друг.
Марина и Элзи принялись шептаться на пледе, и я остановился в растерянности, не зная, что делать дальше. Ситуацию спас Кори, который вручил мне большой крафтовый пакет. Я глубоко вздохнул и направился к девчонкам.
– Кто хочет кофе и маффинов?
Элзи вскочила на ноги.
– Маффины? Серьезно? Где ты их достал?
– Это не я. Кори смотался на ту сторону и ограбил «Старбакс».
– Надо выйти за него замуж.
Элзи потянулась к пакету, но я с притворной обидой отдернул руку.
– А я буду стоять и смотреть?
– Нет, конечно. Когда священник спросит, не знает ли кто-нибудь причины, по которой эти двое не могут быть вместе, ты ворвешься в церковь, скажешь, что любишь меня, и увезешь в закат. А теперь отдай кофе.
И Элзи, отобрав у меня пластиковый стаканчик, принялась рыться в пакете с маффинами. Я сделал шаг к Марине.
– Я тут подумал… – неуверенно начал я.
Она подняла голову, и на меня уставились два заплаканных карих глаза.
– Вчера ночью я отреагировал… Не так адекватно, как мог бы. Как должен был.
– Все в порядке. Я сама виновата.
– Нет, не в порядке. Мы сто лет дружим, а я сделал вид, будто ничего этого не было.
Марина словно съежилась.
– Но ты был прав. Мне следовало рассказать с самого начала.
Я покачал головой.