– Ты ведь знаешь, что будет, не так ли?
Итан изобразил бросок.
Тварь не отшатнулась, сорвавшись со скалы, как он надеялся, а только плотнее прижалась к стене.
Следующий бросок был уже не ложным, но Итан вложил в него столько сил, что ботинок пролетел у твари над головой, без помех полетев на дно ущелья.
Он поднял второй ботинок, прицелился, метнул.
Прямо по харе.
Отскочив, ботинок закувыркался в воздухе, а бестия, все так же уцепившись за стену, поглядела на Итана и зашипела.
Всем своим видом олицетворяя убийственные намерения.
– Как, по-твоему, долго ли ты продержишься? – спросил Итан. – Должна же ты уставать. – Он наклонился, сделав вид, что протягивает руку. – Я помогу тебе одолеть остаток пути. Только доверься мне.
От взгляда твари по коже бегали мурашки – явный интеллект, тем более пугающий, что даже не поймешь, насколько далеко он простирается.
Итан уселся на камни.
– Я буду сидеть здесь, – заявил. – Пока ты не упадешь.
Он смотрел, как бьется ее сердце.
Смотрел, как она мигает.
– Ну, ты урод, настоящий ублюдок! – хмыкнул Итан. – Извини. Не мог удержаться. Это из кино[18]. А если серьезно, что ты за черт?
Так проползли пятнадцать минут.
Близился вечер.
Солнце начало клониться к западу, дно ущелья уже погрузилось во мрак.
На скалах стало холодно.
Над головой проплыли несколько облачков, но совсем несущественные, вскоре растворившиеся в этой кристальной голубизне, как запоздалые сожаления.
Все пять когтей левой передней конечности твари затряслись мелкой дрожью, дребезжа по микроскопическим зацепкам, и выражение ее глаз как-то изменилось. По-прежнему уйма остервенения, но теперь добавилась частичка… страха?
Голова зверя повернулась, озирая всю поверхность скалы в пределах досягаемости.
Итан, уже проделавший ту же инспекцию, пришел в точности к тому же выводу.
– Ага, так и есть, дружок. Этот карниз. Мой карниз. Твой единственный вариант.
Тремор распространился на ее правую ногу, и Итан уже открыл было рот, чтобы предложить твари просто сдаться, когда она вспрыгнула со своего насеста, подскочив на три фута и одновременно взмахнув правой лапой по широкой плоской дуге.
И порвала бы Итану лицо, но он пригнулся – когти лишь задели его макушку – и встал на обе ноги в готовности пинком сшибить зверюгу со скалы.
Но этого и не потребовалось.
В таком ослабленном состоянии у нее не было ни шанса дотянуться до карниза – она просто воспользовалась последней возможностью утащить Итана за собой в пропасть.
Очевидно, падение не стало для нее сюрпризом, потому что тварь не издала ни звука, не размахивала конечностями. Просто таращила бельма на Итана, устремляясь во мрак дна ущелья, храня полнейшую неподвижность, будто совершая высотный прыжок.