Я продолжаю более решительно и властно. Он должен понять, что обязан мне все рассказать.
– Я не убивала вашего друга, мистер Гамильтон. Мне неизвестна и половина всего произошедшего, но я знаю, что Кэтрин Галлахер находится в Программе, потому что убила человека, убила жестоко.
– Она там, потому что я ее туда засунул. – Гамильтон выходит из оцепенения. – Разве вы не знаете, кто я?
Как по волшебству перед глазами всплывает лицо Крейги, и в голове звучит голос. Уильям Артур Гамильтон, бывший директор совместного предприятия в «Хоупленде», он был посредником, промежуточным звеном в цепи, предоставляющей огромное количество рабочих мест.
А у «Хоупленда» договор по медицинскому обслуживанию заключенных Программы от имени дочерней компании. Сотрудники центра скорой помощи занимались больными, привозимыми в стационар. Гамильтон был связующим звеном: у него были контакты, он всех знал, был способен отправить человека в Программу так же, как я поместила туда Йоханссона, минуя бюрократическую волокиту и всевозможные формальности и не оставив следа.
– Да, я знаю, кто вы.
– Но вам известно и то, что сделала она. Кто вы? Полиция? Журналистка?
Можно ему солгать. Что я и сделаю. Постараюсь убедить, что я на его стороне, на стороне Кэтрин… Но способности лгать порой меня подводят; впрочем, возможно, просто настало время для другого.
– Не имеет значения, кто я. Но я вышла на след помогавших ей людей и таким образом поняла, что у нее были контакты помимо тех, что прослеживаются в обыденной жизни. Я знаю, что она сделала, но это далеко не все. Полагаю, Кэтрин захотела бы рассказать мне остальное, но я опоздала. Поэтому я пришла к вам, мистер Гамильтон. Расскажите мне, кто за всем этим стоит?
– Значит, это вам неизвестно? – Он выдерживает паузу и продолжает: – Как полагаете, что произойдет, если я вам скажу?
– Я смогу их остановить.
Я произношу эти слова с непоколебимой уверенностью и решительностью, но они вызывают его смех, печальный и горький.
– У вас ничего не получится. Как думаете, почему я отправил ее в Программу? Ведь это было нелегко. Я прекрасно знаю, какая там жизнь. – Гамильтон опять замолкает, но вскоре произносит, пожалуй, даже мягче, чем ранее: – Кэтрин появилась у меня на пороге вечером тринадцатого декабря прошлого года и все рассказала. Все. Поэтому я прекрасно знаю, что она совершила, у меня нет на этот счет иллюзий. Но ее отец был моим другом, я знал ее с самого рождения, поэтому не мог позволить им… – Гамильтон переводит дыхание. – Это единственное место, где они ее не достанут, где даже не будут искать. – Он чуть поворачивает голову, словно хочет увидеть меня краем глаза. – Если будете и дальше копать, с вами сделают то же, что с Яном Грейвсом. А если выяснят, где она прячется, убьют и ее.