Франкенштейн: Мертвый город (Кунц) - страница 170

Не прошло и половины минуты, как Расти понял, что свет был бы предпочтительнее непрерывной темноты, независимо от того, какое скрытое присутствие может обнаружиться. Он ощупал место за собой, вдоль стены около двери спальни, и нашел пластиковую крышку, зазубренную головку шурупа, а затем выключатель в центре. Он поколебался мгновение, разоблачение ожидало его команду, и когда трепет ужаса, холодный, как сухой лед, прошел через него, он включил верхний свет в коридоре.

Ничего не ждало его слева, как он боялся, но прямо справа от него стоял мужчина в деловом костюме, лицо которого ощетинилось осколками разбитого стекла. На самом деле, его лицо было разбитым стеклом, не было плоти или черт лица, только волосы вверху и уши по сторонам, тонкая нижняя линия лица, точка подбородка. Все же лицо само по себе было составлено из острых осколков прозрачного оконного стекла, которые передвигались чем-то похоже на цветные осколки на дне калейдоскопа: звяк-звяк-звяк… звяк-звяк…

Пока Расти стоял, замороженный ужасом, элегантный деловой костюм превратился в пар, дымку, которую существо образовало, чтобы тут же поглотить, раскрывая не человеческое тело, а не более, чем форму человека, составленную из какого-то пятнистого серого вещества с венами мерцающих серебристых частиц. Вдруг стекло, выступающее из тела в некоторых точках, приняло форму, похожую на остролепестные цветы, которые сверкали десятками остриев.

Расти вспомнил звук разбитого стекла, доносившийся с первого этажа раньше, и чувствовал, что шквал звенящих осколков имел отношение к этому странному представлению, хотя не мог понять, как или почему.

Оттуда, где на этом колючем лице должен был находиться рот, вылетели несколько копьевидных осколков, просвистевших рядом с головой Расти так быстро, как стрелы из лука. Они разбились о стену в конце коридора.

Расти побежал к лестнице.

* * *

Рой над головой кружил, кружил, жужжа-шипя, и Карсон не могла отпустить идея, что каждый человек в комнате был ничем иным, как частью закуски, которую можно съесть. Это плотное облако серых и блестящих наноживотных, которому требовалось топливо, чтобы создавать, учитывая его параметры, сопоставляло свой выбор со своим желанием. Предполагать, что эти миллиарды крошечных существ имеют такие же вкусовые сосочки и кулинарные предпочтения, было глупо, конечно, но эта колония была настолько чужда по своей природе, что Карсон не могла представить, как или почему она решила делать то, что делала, и она попыталась проанализировать ее действия и предсказать следующий ход, думая в терминах, привычных ей, несмотря на то, насколько неприменимыми эти термины могли быть.