— Что?
— Смотрела «Песню Бернадетты»?
— «История монахини» мне больше нравится.
— А «Черный нарцисс»[6]?
— Джин Симмонс — это Одри Хепберн для бедных.
— Да, но в «Черном нарциссе» играет и Дебора Керр…
Долее София не выдержала этой беззаботной перепалки:
— Да хоть Юл Бриннер, мне все равно. В данный момент меня куда больше интересует, что будет со мной. Критическим разбором фильмов займемся, когда я наконец уразумею, что происходит, ладно?
— Да, конечно, извини. Просто в «Бернадетте» вроде как разбирается этот вопрос, в очень светской манере, разумеется…
София недоуменно нахмурилась:
— Какой вопрос?
— О непорочном зачатии… Речь идет о Марии, не о Нем.
— О ком — о нем?
— Не об Иисусе. — Имя Габриэль произнес, чуть ли не заикаясь, словно ему вдруг стало трудно говорить. — Не о Нем в твоем понимании. Мария была непорочным началом. Это связано с первородным грехом. Ее сохранили беспорочной, незапятнанной первородным грехом.
Последняя посудина с грохотом упокоилась в шкафу, чашка с разбитым краем брякнулась на треснувшую тарелку.
— О, прекрасно, значит, я теперь безгрешна? Грехи с меня смыли, и я чиста, как первый снежок?
— Нет, это уже перебор.
— Ну спасибо.
— Прости, но, видишь ли, это не имеет значения. Честное слово. Тебя теологические споры не касаются. Тем более что в них хватает доктринерства. Конечно, сам вопрос очень интересный, и мнения весьма разнятся, даже в Православной церкви…
— Знаешь что? — перебила София. — По мне, разбираться в этих теориях все равно что зрачки брить. Уж извини, но мне плевать. И что вы там напридумывали, чтобы морочить доверчивую публику, мне неинтересно. Тем более сейчас. Я забеременела, ни с кем не переспав. Причем моего желания не спрашивали. И похоже, я не чокнутая и это не безумный полет фантазии, все по-настоящему. — София пристально посмотрела на него. — И ты… ты тоже… настоящий, так ведь?
— Да, София, я настоящий.
Она прошла в гостиную и рухнула в старое кресло:
— Хрен знает что.
Судя по выражению лица Габриэля, он был готов согласиться, но спохватился, вспомнив, что у него другая роль.
— Потому я и пришел сюда, чтобы помочь.
— Ты присматриваешь за мной?
— Ну, помогаю советом, отвечаю на вопросы… на те, на которые могу ответить, — торопливо уточнил он, предотвращая новую вспышку ярости.
София достала с полки, висевшей позади кресла, сигареты, закурила и оглядела комнату — захламленную, едва вмещавшую ее пожитки; о добре, необходимом ребенку, не могло быть и речи. Потом посмотрела на свой живот и снова на Габриэля.
— Ладно. Как мне из этого выпутаться?