Такого вопроса он не ожидал:
— Что?
— Я не хочу всего этого. Не хочу быть очередной Марией. Не хочу быть матерью. Не хочу, чтобы изменилось мое тело. Как мне из этого выпутаться?
— Никак Ты ведь сказала «да».
София замотала головой, тыча в него сигаретой:
— Не совсем. Верно, я сказала «да», но потом сказала «нет», а дальше «без разницы». Ты же смотался, прежде чем я успела закончить. Надо дослушивать предложения до конца, малыш. И надо было объяснить все потолковее. Явиться среди бела дня. А то и в дверь постучать. И поговорить со мной, когда я трезвая. Так что мое решение вряд ли можно назвать информированным.
— Оно было куда более информированным, чем в прошлый раз.
София усмехнулась:
— Похоже, твой босс феминизм не очень жалует, а?
— Если уж на то пошло, то это Он изобрел феминизм. И вообще заварил всю эту кашу — свободная воля и прочее.
Габриэль опустился на пол рядом с ней, взял у нее сигарету. София отобрала ее назад:
— Эй! Завязывай с этими фашистскими оздоровительными штучками! Я забеременела не по своей воле!
Он снова взял у нее сигарету, глубоко затянулся и вернул.
— Я и не начинал. Покурить захотелось.
Следуя протоколу курильщиков, София бросила ему пачку и зажигалку:
— Угощайся. Извини, не думала, что ты куришь. Как-то в голову не пришло, прости за грубость.
Габриэль закурил и рассмеялся: резкий переход от ругани к извинениям его позабавил.
— Все нормально. Надо было свои прихватить, но я думал, что бросил. Разговор у нас немножко напряженный получается.
— Еще бы.
София и Габриэль курили какое-то время в недружеском молчании.
— Значит… свободная воля. Давай поговорим об этом.
— Давай.
— А если я не хочу ребенка?
— Прости?
— Ты меня отлично понял.
— Э-э… нет, не понял.
— А если я не захочу его сохранить?
— Что?
— Слушай, не прикидывайся идиотом. Беременность не запланированная, и с тех пор, как ты впервые объявился, я пылинок с себя не сдувала. За первые три недели этот твой Мессия под завязку наглотался сигаретного дыма, кокаина и алкоголя. Куда такое годится?
— Это не имеет значения.
— Почему?
— Ребенок защищен. Ты не можешь причинить Ему вреда.
Насупившись, София опять потянулась за сигаретой:
— В прошлый раз ему причинили вред.
Габриэль не сразу нашелся что ответить. Он кивнул, выжидая, размышляя.
— Верно, но Он был уже взрослым и сам принял решение. Хотя и в соответствии с намеченным планом.
— Выходит, я ничего не могу поделать, пока этот ребенок сам чего-то не захочет?
— Теоретически, да. Но пока это всего лишь плод, который ничего не знает. Не знает о свободе выбора.
— Как не знает? Разве он не должен знать все?