— Пойдем-ка к мастеру участка, — сориентировался Баварский.
Убедившись, что покачивающиеся фигуры растаяли вдали, Солопов и Баварский повернули назад и, перешагивая через шпалы, заспешили в контору мастера.
— Евтюшин? — переспросил тот и провел пальцем по носу. — Есть такой. Я его сейчас приглашу сюда.
Как только Евтюшин переступил порог конторки мастера, на его руках защелкнулись наручники: риск в обращении с ним ничем не оправдывался. Евтюшин был высок и плотен. Нос наискось пересекал шрам.
Евтюшина посадили в «Волгу» и с ветерком доставили в камеру предварительного заключения. По дороге он успел рассказать, что нос ему порезал Коган, когда он, то есть Евтюшин, стал было отказываться от участия в преступлениях.
— Этот пес Коган убрал бы меня, — сказал Евтюшин. — А жить-то хочется.
— Он что, главарь? — поинтересовался Солопов.
— Главарь? — Евтюшин с презрением скривил губы. — Головой у нас был Хлыстов.
…Основные участники преступных посягательств на памятники древнерусского искусства и личное имущество граждан были изолированы, и расследование переместилось в несколько иную плоскость.
Потехин тщательно готовился к допросам. Снова и снова листая материалы уголовного дела, он размышлял, какую избрать тактику. У него, как и у всякого специалиста, выработались свои профессиональные навыки и приемы распознавать человека, к каким бы ухищрениям тот ни прибегал, в какие бы одежды ни рядился.
Облик Когана, Евтюшина и Киселева был ему ясен. У него укрепилось убеждение, что они исполнители чьих-то преступных замыслов, исполнители ловкие и хладнокровные. А почему Каргополов оказался в компании этих людей? Что его толкнуло в болото преступлений? Что он собой представляет? Каргополов никогда прежде не конфликтовал с законом. Учился в институте, был женат. Родители — обеспеченные люди. Они помогли ему приобрести кооперативную квартиру. На стяжателя он не похож. Может, слабоволен? А если его окрутили, скомпрометировали, запугали?
Течение мыслей Потехина было прервано приходом Баварского. Среди нескольких томов уголовного дела он увидел книжку Рембо. Перехватив его взгляд, Потехин сказал:
— Тебя ожидает благодарность.
— Очередная шутка?
— Завтра я встречаюсь с владельцем этой книжки.
— Почему завтра? Ты что, Хлыстова отпустил?
Потехин, довольный произведенным эффектом, рассмеялся:
— И не думал. Книжка стихов Рембо никогда не принадлежала Хлыстову. Она случайно утеряна жителем деревни Гребнево.
— Кого сегодня будем допрашивать? — спросил Баварский.
— На мой взгляд, — Потехин положил руку на раскрытый том уголовного дела, — надо начинать с Каргополова. Мне не совсем понятно, каким образом этот человек с развитым, в общем-то, интеллектом оказался в одной компании с Коганом, Евтюшиным, Киселевым и Хлыстовым. Непонятно.