Этот поворот событий усложнял мое положение. Юркина мечта прицелиться в мою спину — становилась реальностью при любом раскладе. Все, кто знал о наших с Житником взаимоотношениях, в этом не сомневался…
Юрка Житник работал в Кумархской партии геологом и был непременным участником всех домашних тусовок. Чуть ниже среднего роста, плотный, лицо по циркулю, глазки бесцветные, волосы ёжиком. По натуре — хозяин, а точнее — жлоб. Меня не жаловал. В то время я был старшим геологом, и Юрочка старательно демонстрировал мне своё уважение. И ещё: Он волочился за моей женой Ксенией, работавшей техником — геологом. А возможно — просто хотел нагадить мне в душу, или испытать на прочность ножки моей кровати.
Однажды я послал его на базу партии Калтуч разобрать пробы по номерам. Их привозят с разведочных участков и бросают, как попало, в кернохранилище. Через несколько дней он вернулся и рапортовал о выполнении задания. А вскоре, меня вызвал главный геолог экспедиции и сделал замечание по проделанной работе.
Я тут же нашёл Юрку и довольно резко сказал ему всё, что я думаю о нём и его отношении к работе.
Он, глядя мне прямо в глаза, медленно произнёс:
— В следующий раз, за такие слова я набью Вам морду!
Меня рассмешила его самоуверенность.
"Сначала слюнявчик сними!" Сказал я спокойно, продолжая что-то чертить. Житник — туша под сто килограммов, бросился на меня, подмял и начал беспорядочно молотить.
К нам бросилась Ксения и стала тянуть агрессора за шиворот. Юрка немного приподнялся, и этого было достаточно, чтобы я схватил его за правую руку и мгновенно завернул ему за спину.
Раздался слабый щелчок, Житник взвыл и пообещал отомстить, во что бы то ни стало! Не прошло и часа, как его увезли в больницу, а мне позвонил заместитель начальника Управления геологии. Он сообщил, что я могу оформляться на работу за рубеж…
Загранкомандировка — мечта каждого советского геолога. Мои родители не смогли осуществить своё желание, хотя один из руководителей "Зарубежгеологии" был их хорошим товарищем. Причиной был дядя матери, который пропал без вести в сорок первом году под Ржевом. Кэгэбэшники ничего не забывают.
Я начал бегать по инстанциям, собирать нужные бумаги для поездки в Афганистан.
Но через их решето я, к великому огорчению, тоже не прошёл…
Материальное благополучие, просторная квартира, хорошая машина — все, что можно было получить, съездив за Бугор, улетело в тартарары. Я оказался не выездным! И куда! Туда, где уже несколько лет ограниченно контингентила наша армия. Конечно, была определенная опасность вернуться на Родину в "Черном Тюльпане" или, в лучшем случае, долгие годы зубрить суры Корана, но моя душа Авантюриста страдала от обиды за недоверие!