— Вы говорите, это король потребовал, чтобы… — Он не закончил.
— Чтобы вас признали невиновным, да, — кивнул офицер. — Вы не знали?
Лорн не ответил.
До этой минуты он думал, что Верховный король велел устроить новый процесс, по итогам которого Лорна и оправдали. Так, по крайней мере, утверждал Алан, и так, казалось, считал весь мир. Но Рильсен, похоже, хотел сказать, что Верховный король просто заявил, что Лорн невиновен. В таком случае созывался ли вообще этот второй процесс? И если да, не был ли он простой формальностью, исход которой определили заранее? Лорн решил, что королю потребовалось освободить его, и он воспользовался своей властью, чтобы добиться этого. Но почему? Ведь прошло целых три года… И чем руководствовался Верховный король — собственной волей или желанием выполнить требования Ассамблеи Ир-канс?
В конце концов, если верить Посланнику, у Лорна было предназначение…
— Я что-то не то сказал? — забеспокоился Рильсен.
— Нет-нет, — солгал Лорн. — Я… Я устал, вот и все.
Лорн погрузился в тревожные раздумья, поглаживая по голове мурлыкавшего кота. Рильсен посидел еще немного рядом с ним, а затем встал и пошел к остальным гвардейцам.
На следующее утро всадники двинулись в путь.
Их дорога пролегала по ущельям, извилистым долинам и теснинам, окруженным отвесными скалами. День за днем воздух становился все холоднее и морознее. Растительность скудела. Иногда в лицо начинали дуть резкие ветры, которые с завываниями уносили свои стоны к голым вершинам гор. Суровое высокогорье Эгиды состояло из черно-серых скал, поросших чахлой травой, колючими и шипастыми кустарниками, хилыми деревьями, которые цеплялись корнями за камни. Всадники почти не разговаривали; днем они цепочкой ехали по крутым тропинкам, а ночами делали привалы в развалинах укрепленных башен, которые во времена Теней защищали каждый перевал по пути к Цитадели.
Лорн ехал, не снимая темных очков и капюшона, на его плече или в одной из седельных сумок неизменно сидел рыжий кот. Казалось, глухая стена отделяла Лорна от остальных участников поездки. С одной стороны, этому способствовала его собственная сдержанность, его бесстрастное молчание. С другой стороны, гвардейцы сами предпочитали держаться от него на расстоянии. Как и экипаж судна, которое везло его из Далрота, они избегали встречаться с ним взглядом и переговаривались вполголоса за его спиной. Он вызывал любопытство и тревогу. Нет, всадники эскорта не опасались Лорна, но испытывали к нему инстинктивное недоверие и потому вели себя осторожно. Без сомнения, они угадали присутствие в нем Тьмы.