– Хочешь покушать? – спросила Соня. – У меня пирог есть.
– Хочу! Давай! – быстро сориентировался ребенок. Тускловатые глаза мигом оживились холодным жадным огоньком.
Соня протянула предполагаемому брату кусок, завернутый в тряпицу. Мальчишка сожрал его быстро и не глядя, как-то утробно порыкивая. Потом вытер рукавом замаслившиеся губы, довольно рыгнул и глянул на девочку внимательно и подозрительно.
– И чего теперь?
– Да ничего, – растерялась Соня. – Тебя как зовут?
– Егорка. А чего делать-то надо?
– Почему делать? – совсем запуталась девочка.
– Ну, ты мне пожрать дала, – снисходительно объяснил мальчик. – Теперь говори, чего тебе надо.
– Да я просто так…
– Просто так отдала мне свой пирог?! – на лице Егорки выразилось почти испуганное недоверие. – Да ты ж меня не знаешь!
Несколько мгновений дети молчали, опасливо и подозрительно глядя друг на друга. Наконец, Соня сообразила, как сказать.
– Я как раз познакомиться хочу. Тебя Егоркой зовут, а меня – Соня. А остальных – как?
– Кого – остальных? – не понял, в свою очередь, Егорка.
– Ну, братьев твоих, сестер… Я не знаю…
– А… Сейчас, – Егорка поднял грязную ладонь и стал загибать пальцы. – Ванька, Манька, Ленка, Влас… еще Карпуха. Все!… А тебе это зачем? – на его лице снова появилась стертая умственным усилием подозрительность.
– Я – ваша сестра! – выпалила Соня. – Живу на прииске, у Веры Михайловой. Она меня из милости к себе взяла. Давно, когда я еще совсем маленькой была.
– Ого! – вскричал Егорка и подпрыгнул от возбуждения. Такой оборот дела явно поразил его до крайности, и теперь он просто не знал, что предпринять. Схватив палку, он начал колотить ею высокую крапиву, растущую вдоль старой поленницы, потом влез на подгнившее бревно, спрыгнул с него, обежал вокруг поленницы, опустился и на четвереньки у ног Сони и смешно, по-лягушачьи подпрыгнул.
– А я про тебя знаю! – заявил он, снизу вверх глядя на девочку. – Манька нам рассказывала. Ты и правда в богатстве живешь? – он жадно заглянул в лицо ново обретенной сестре.
Соня задумалась.
– Ну, хлеб с маслом ешь, на чистом спишь, одежек у тебя много красивых, игрушек… – нетерпеливо подсказал Егорка.
– Это – да, – прикинув на себя излагаемые братом признаки «жизни в богатстве», твердо сказала Соня.
– Повезло! – завистливо вздохнул Егорка, и тут же принял решение, снимающее с него всякую ответственность за сложную ситуацию. – Я Маньку позову. Она большая, скажет, что делать.
– Это сестра? – уточнила Соня и, дождавшись кивка, велела. – Зови!
Щуплой и низкорослой Маньке на вид можно было дать лет двенадцать. Так и казалось, пока Соня не рассмотрела ее вблизи. С маленького, словно припорошенного пылью личика смотрели глаза старушонки. Выпачканные золой руки Манька держала на весу, как будто бы они были совершенно отдельной от нее частью. Егорка, подпрыгивая, что-то взахлеб объяснял сестре, но та, казалось, его не слышала или не понимала.