— Ах нет, нет, нет! — замахал руками лейтенант. — Но он должен явиться, это необходимо! Почему он прячется от нас?
— Не знаю. Как вы сказали, он не очень склонен к сотрудничеству, — с недовольным видом произнес Том. — Он настолько не склонен к сотрудничеству, что даже не сказал мне, чтобы я зашел в полицию, когда был в Риме. Но в то же время… Мне кажется невероятным, чтобы он убил Фредди Майлза.
— Да, но… Один человек в Риме показал, что видел двоих мужчин у машины синьора Майлезе напротив дома синьора Гринлифа и что оба были пьяны или… — для вящего впечатления он выдержал паузу, не сводя с Тома глаз, — возможно, один из них был мертв, потому что другой подпирал его, прислонив к машине. Конечно, мы не можем с определенностью утверждать, что человек, которого подпирали, был синьор Майлезе… или синьор Гринлиф, — добавил он, — но если бы нашли синьора Гринлифа, по крайней мере, мы могли бы спросить его, был ли он так пьян, что синьору Майлезе пришлось подпирать его. — Он рассмеялся. — Это очень серьезное дело.
— Да, понимаю.
— Вам не приходит на ум, хотя бы предположительно, где сейчас может находиться синьор Гринлиф?
— Нет. Решительно не приходит.
Лейтенант задумался.
— Вы не знаете, синьор Гринлиф и синьор Майлезе не были в ссоре?
— Нет, но…
— Но что?
Том продолжал медленно, старательно строя итальянские фразы:
— Я знаю, что Дикки не поехал с Фредди Майлзом кататься на лыжах. Помню, очень удивился, почему он не поехал. Он не объяснил мне почему.
— Об этом я знаю. Синьор Майлезе с компанией катались на лыжах в Кортино-д'Ампеццо. Вы уверены, что тут не замешана женщина?
Том чуть не прыснул, но сделал вид, что тщательно обдумывает такую возможность.
— Вряд ли.
— Ну а эта девушка, Марджори Шервуд?
— Я допускаю, что это не исключено, — сказал Том, — и все-таки вряд ли. Наверно, я не тот человек, который может отвечать на вопросы о личной жизни синьора Гринлифа.
— Синьор Гринлиф никогда не говорил с вами о своих сердечных делах? — спросил лейтенант с удивлением, естественным для представителя романских народов.
В эту ловушку он может заманивать их все дальше и дальше, подумал Том. Мардж будет поддерживать его версию хотя бы уже своей бурной реакцией на вопросы о Дикки, и итальянская полиция так никогда и не проникнет в суть запутанной эмоциональной жизни Дикки Гринлифа. Он ведь и сам никак не мог в ней разобраться.
— Нет, — сказал Том. — О своих самых интимных, личных делах Дикки, пожалуй, не говорил со мной никогда. Я знаю, что он с глубочайшей нежностью относится к Марджори. — И добавил: — С Фредди Майлзом она тоже была знакома.