— Ну как, отдадут яхту, Жень? Чего тебе сказали? — спрашивали ребята, когда он вернулся.
— Многое говорили. Если бы не заступился один дядечка, не видать бы нам яхты. Здорово ругали. А вообще все обошлось благополучно. Собирайтесь в поход.
Раннее утро. Едва взошло солнце и тут же спряталось за тучи. Шелестит ветвями свежий ветерок.
С набережной Волги по деревянной лесенке быстро спускается группа ребят с рюкзаками за спиной.
— Вовка, журнал не забыл?
— Взял две общих тетради и карандаши.
У яхты ребята встретили человека в высоких сапогах и тоже с рюкзаком. Это был руководитель экскурсии, известный краевед, пожелавший плыть с ребятами.
— Все в сборе? — спросил он, оглядывая ребят.
— Все!
Минут через десять яхта вышла на середину Волги. Миновали речной вокзал, приближался железнодорожный мост.
Плывет назад город, окна домов кажутся уже мелкими квадратиками, потом сливаются в темную полоску. А навстречу бегут незнакомые, полные неизведанной таинственности берега.
1955 год.
Теплым осенним днем комсомольцы вышли на воскресник. Сажали деревья по обе стороны шоссейной дороги. Может, потому, что занятие это было необычное, работали дружно и охотно.
В полдень обедали прямо на траве. На воздухе и черный хлеб с вареным картофелем казался вкуснее всяких блюд.
В стороне на бугорке, расстелив перед собой газету со снедью, закусывали четверо. Среди них была девушка в фуфайке и синей шапочке, из-под которой выбивались светлые вьющиеся волосы. У нее красивые, затемненные густыми ресницами глаза и округлый подбородок с хорошенькой точкой. Взгляд по-девичьи мягкий, чуть восторженный. Вела себя девушка как гостеприимная хозяйка в своем доме.
— Кушайте! Все кушайте, — говорила она, обращаясь то к одному, то к другому. — Хватит разговоров. Саша, а ты что модничаешь?
Ребятам это нравилось, и, может быть, каждый не раз подумал сегодня о семейном уюте, о том, что хорошо бы после работы тебя встречала дома такая внимательная, заботливая подруга.
Тот, которого она назвала Сашей, сидел с ней бок о бок. Он часто посматривал на нее, и тогда на его лице появлялись и гордость, и радость.
Напротив, поджав ноги в кожаных сапогах, сидел рыжеватый парень лет двадцати шести. Если кто начинал говорить, он смотрел в лицо собеседнику умными внимательными глазами. На нем был темно-синий плащ, выгоревшая серая кепка.
И четвертый — скуластый, подстриженный под бобрик — полулежал на пальто.
— Знаю, знаю! — задорно говорил он, обращаясь к рыжеволосому соседу. — Сейчас скажешь: только в плохом кино героя можно узнать с первой минуты. В жизни не так… А по мне первое впечатление хотя и поверхностно, но в сути своей очень правильное. Вон на Сашу взгляни. Разве не узнаешь что он, кто он и о чем сейчас думает? Все, как на ладони.