— Когда-то мы с папой ходили смотреть развалины стены Адриана[4].
— Римляне строили на века. Я инженер-строитель. А в строительном деле римлянам не было равных. Некоторые дороги, построенные ими, еще служат людям, сохранились акведуки и мосты. Мое заветное желание, — Курт понизил голос, — чтобы мои сооружения стояли тысячелетия.
— Я уверена, что так оно и будет, — тихо заметила Гонора.
— Ненавижу жаловаться, Гонора, — сухо сказал Курт, — но я на побегушках у мистера Талботта и до сих пор не возглавил ни одного серьезного проекта.
— У вас все впереди. Курт, расскажите мне о компании «Талботт». Насколько я поняла, вы занимаетесь нефтяным бизнесом.
— И строительством тоже. По желанию клиента «Талботт» берет под свой контроль строительство объекта или полностью разрабатывает его проект. — Курт сделал знак Мартину повторить заказ. — Ну а теперь ваша очередь. Расскажите мне о своей карьере.
— Что же мне рассказать?
— Все с самого начала. Чем вы интересуетесь?
— Меня приглашали в Голливуд, но я отказалась. Это не по мне. Мне нужно зарабатывать деньги. Возможно, это звучит грубо, но в кафе я зарабатываю гораздо больше многих клерков. — «Я уже стала мыслить, как Ви», — подумала Гонора.
— Итак, это вопрос денег.
— Откровенно говоря, да. Мне с трудом удалось найти эту работу. Я обошла много мест, и никто не хотел брать меня.
— Я слышал, что официантки получают хорошие чаевые?
Гонора решила, что Курт намекает на ее отца, неспособного обеспечить финансовое благополучие семьи, и она горячо воскликнула:
— Когда переезжаешь в другую страну, все приходится начинать заново! А на это требуется много денег.
— Положили меня на обе лопатки. Какая вы необычная.
— Потому что я англичанка?
— Просто необычная и очень отличаетесь от других девушек.
— Это хорошо или плохо?
— Плохо, конечно. Вы альтруистка. Мне бы хотелось, чтобы вы пронесли вашу чистоту через все годы этой тяжелой жизни. Да с такими бархатными, светящимися глазами, как у вас, не может и быть иначе.
Сердце Гоноры запело от такого комплимента, и, стремясь быть честной во всем, она заметила:
— В нашей семье самая красивая — Кристал.
— Вне всякого сомнения, она хороша, но мне больше нравятся высокие брюнетки.
— Такие, как Имоджин Бурдеттс? — невольно вырвалось у нее.
— Ревнуете? — Огонь свечи озарил его улыбающееся лицо.
— С какой стати?
— Не отпирайтесь, Гонора. Нам обоим хорошо известно, что вы без ума от меня. — Курт рассмеялся.
Гонора подхватила его заразительный смех.
— Верно, верно. А сейчас опять ваша очередь. Вы готовы исповедаться? О вас ходят ужасные слухи.