Сцена 1
Доктор Ульрих, подутомившийся от своего рассказа, задремал в кресле. Тед Скенлон смотрит на него с озабоченным видом, а затем прикладывает палец к губам и шепчет.
ТЕД: Тс-с! Он часто так дремлет.
ДЖЕК: Я и не представлял, как много для него значит вся эта история. К нему как будто вернулось что-то из собственной молодости.
ТЕД: Я очень рад что ты пришел, у меня даже на душе полегчало. Благодаря тебе, в нем что-то такое ожило. Понимаешь? Не тревожься за него.
ДОКТОР УЛЬРИХ: (вздрогнув просыпается) Ну надо же. Я, видимо, задремал. Простите меня, друзья! Однако позволь, Джек, я тебе все объясню. Я обращаюсь к тебе, потому что Тед, надо полагать, уже достаточно наслушался рассказов о моих снах за все эти годы. Джек, мне представилось, что Руфанна собственной персоной вошла в эту комнату. Мне казалось, я говорю с ней, как это много раз было прежде — с глазу на глаз, в моей приемной. (Он колеблется, а потом произносит, подчеркивая значимость сказанного, словно в зале суда с трибуны заявляет о чем-то невероятном.) Я сказал ей: «Не роняй своей короны, Руфанна!» Ибо она была в венце королевы выпускного бала и длинном переливающимся светом платье. «Я задохнулся от восторга, Руфанна, — продолжал я, — когда увидел тебя сегодня на процессии! Это было зрелище, о да, за гранью прекрасного.
Руфанна, — сказал я ей, — живи только счастливыми мыслями. Они и есть юность, и она не повторится!»… Однако, Джек, Тед, знаете, этого не объяснить, но перед у меня глазами все время стоит ее корона. Минуту назад, очнувшись, я подумал, что вот сейчас увижу если и не саму Руфанну, то по крайней мере ее корону, которая лежит где-то здесь в комнате, и дожидается ее! Хотя по сути-то, чем была эта ее корона, лишь золотой фольгой! Бумагой!
ТЕД: (немного смущенный такой откровенной речью доктора перед посторонним человеком) А мы тут покамест славно поболтали, док. Вы вздремнули, а мы успели получше друг с дружкой познакомиться… Джек отличный парень. (Доброжелательно смотрит на Джека) По мне так нам здорово повезло, что он к нам заглянул. (Тед сердечно хлопает Джека по плечу.)
ДОКТОР УЛЬРИХ: (обращаясь к Джеку) Я понял, что Джек славный малый, едва он переступил порог. Как знать, Джек, может быть наша жизнь это лишь то, что мы вспоминаем в наших снах. Cегодня, когда ты пришел, мне показалось, что я знал тебя всегда… Однако, должен вам обоим честно признаться. При всем том благоговейном трепете, с каким я отношусь к снам, я нечасто их запоминаю. И вот сегодня как раз тот редкий случай, и это, пожалуй, произошло благодаря тебе, Джек. Нет, нет, я серьезно. Это все благодаря нашему юному гостю, Тед. Рассказать вам мой сон от начала и до конца? Не уверен, что Историческому Обществу будет от него какой-то прок. Но ты, Джек Палмер, послушай. Все эти события только что развернулись у меня перед глазами. День, когда Руфанну объявили королевой выпускного бала. Она ехала в старомодном блистательном открытом экипаже, и лошади так поднимали и опускали свои взмокшие шеи, словно они понимали смысл этого пышного торжества лучше, чем наблюдавшая его толпа. Время от времени, Руфанна бросала друзьям и поклонникам стебли увенчанные желтыми, красными и белыми розами. И все же взгляд мой был прикован именно к ее короне. Она казалась неотъемлемой ее частью. Я увидел во сне то, что наблюдал воочию много лет назад, но с той особенной яркостью, что свойственна сновидениям: мне виделось, что она и впрямь была нашей королевой. Единственной королевой, что когда-либо была и когда-либо будет в этом маленьком городке. И подумать только, Джек, она ведь еще так долго ей оставалась даже после того, как случилось то что случилось. Сидела у колонн своего дома, не изменившаяся и не меняющаяся. Как я сказал, люди прозвали ее Дремушкой. Но нет, ее можно называть лишь одним словом — (