– Тебе делать ничего не надо. Главное, он нашелся. Дальше я сам. Иди…
Когда зам вышел, Клычов достал из сейфа коньяк, сделал несколько больших жадных глотков прямо из горлышка. Посидел, ощущая с удовольствием, как захлебываются, стихают в коньяке молоточки. С наслаждением закурил. И поразмыслил вслух:
– Это не дивизия. Это не иначе как майор этот… Брагин, кажется, шустрит. Похоже, снюхались они каким-то образом. Прикупил он майора. Нанял ветеранов, вроде как охрану себе заимел. Ничего, это мы быстро поломаем. Главное, он обозначился. Сам всплыл…
Отец Никон встретил их у входа в храм, проводил из притвора внутрь, в центр храма, совершая каждение. Здесь жарко горели свечи, столб теплого воздуха от них, как струящийся мираж, держал язычки пламени устремленными вверх, к сумрачной зенице купола. Отец Никон был взволнован, воодушевлен светом и радостью обряда. И началось таинство… Спросил он: – Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание… – и, услышав ответы, крестообразно знаменовал строгих, торжественных и прекрасных Грима и Машеньку венцом, и они поочередно с робостью поцеловали образ Спасителя.
– Венчается раба Божия… рабу Божию… во имя Отца и Сына и Святаго Духа… Господи, Боже наш, славою и честию венчай я…
– Мы вас ждем, – с нежной просительностью в голосе сказала графиня отцу Никону на выходе из храма.
– Непременно буду! – заверил он. – Прямо следом за вами. Вот только переоденусь.
Одухотворенные, еще увлеченные венчанием, они, не видя вокруг никого, кроме друг друга, медленно спустились со ступеней храма, пошли, рука об руку. И замерли, ошеломленные… Сразу за воротами, малый дивизионный оркестр ВДВ, блистающий медью инструментов и золотом парадных аксельбантов, грянул ликующий и озорной марш, в котором первым голосом шаловливо ликовала флейта. И кисти дирижера в белых перчатках взлетали крыльями над музыкантами, как пара белоснежных голубей. Вокруг толпились набежавшие отовсюду горожане. Завидев обвенчанных, зеваки – кто с авоськой, кто с ребенком на руках – возбудились, как на стадионе, захлопали, закричали что-то. Пьяненький мужик с чемоданом, в дачной панаме и тапочках, заорал «Горько!» Заметив смятение Грима и Марии Владимировны, майор Брагин подбежал к ним.
– Я доложил командующему дивизией, что́ вы сделали для нас. Он чуть слезу не пустил! Приказал, чтобы всё было с музыкой! Сказал, что лично приедет поздравить.
– Упасть не встать! – воскликнул Грим. – Машенька, у тебя даже свадебный генерал будет!
Он уже пришел в себя, деловито спросил майора:
– Слушай, а что мы будем делать, в кабаке-то всего на десять персон накрыто?