– Противопоказания… гиперчувствительность к тамсулозину… почечная недостаточность… заболевания печени… – нервически отбрасывал бумажку в сторону, доставал следующую и всё начиналось сызнова. – Противопоказания… беременность и лактация… миастения… алкоголизм…
– Суки! – зло бросил он в пустое пространство кабинета. – Мозги лечат, печень калечат. И, главное, беременность… Ну не суки?! – Смахнул лекарства в ящик стола, крутнулся в кресле к сейфу, начал доставать из него бутылку коньяка со стаканчиком на горлышке. В этот момент входная дверь отлетела в сторону, ударилась в стену, с которой на пол полетели дипломы и вымпелы за успехи в работе клычовского ЧОПа. В дверном проеме, держась руками за косяки, бурно, даже затравленно хватал воздух разинутым ртом лупоглазый, с утиным носом зам Клычова по обеспечению охраны обменных пунктов.
– Шеф, чума!
Клычов, перепуганный бурным вторжением, особенно безумным лицом своего зама, не сводя с него глаз, медленно закрыл дверцу сейфа, медленно повернулся в кресле к столу.
– Что?
– Чума, шеф! Войска евро продают!
Клычов нахмурился: зам нёс какую-то чушь. Поднёс пальцы ко лбу, в висках ожили, застучали уже знакомые ему молоточки.
– Я не понял… Какие войска?! Чего ты несёшь?!
Зам неверным шагом пересек кабинет, сел. Выглядел он так, будто только что ему вручили гранату с выдернутой чекой и велели держать покрепче. Сказал, как пожаловался:
– Беспредел, шеф…
Клычов взорвался, заорал:
– Чего ты мне тут… «чума», «беспредел»! Докладывай по форме! – Лицо его исказилось, молоточки в висках застучали быстрее. Злобный окрик шефа несколько успокоил зама, как будто гранату у него забрали.
– Дело, шеф, точно чумовое. Только что, с десяти до полдвенадцатого, во всех двадцати обменниках двадцать десантников, по одному на пункт, продали каждый по пять тысяч евро. Все были в парадной форме, проехали на автобусе. На нем эмблема ВДВ и номерной знак ихней дивизии. Автобус их развёз, потом собрал… Такая вот тема, шеф.
Клычов поставил локти на стол, обхватил голову руками, чтобы молоточки не разнесли череп изнутри. Подышал обессиленно, постанывая от боли в висках. Прошептал:
– Нашелся, гад. Смотри, как закрышевался! Осталось миллион девятьсот… Ладно, тоже неплохо.
Зам, выставив ухо к шефу, прислушивался к его шепоту.
– Я не понял, шеф. Кто закрышевался? У них что, еще евриков навалом? Они, что ли, еще придут? И чо тогда делать?
Клычов поднял глаза на зама. Молоточки в висках колотили, взгляд его был тяжелый, мучительный. Но сквозь сощуренные веки в глазах посверкивал азарт.