– Где графиня-то наша? – звонко крикнула крепкая молодуха. – Поглядела бы, мы тут всё как надо делаем?
– Графиня, вас кличут! – позвал Грим Машеньку. Она вышла на крыльцо, идти к бабам, но тут Петруха бегом вкатил в калитку тачку, полную больших карасей, поверх которых лежали, ворочались три здоровенные шуки-икрянки. Следом, с мокрым бреднем на плече, забежал, подпрыгивая, Семён. Мужики были в трусах и сапогах, околевшие до синевы, с черными от холода трясущимися губами. Обоих до стука зубов бил колотун.
– Па-па-ца-ца, – замычал Петруха.
– В смысле, пацан сказал – пацан сделал, да? – пришел ему на подмогу Гордик. Петруха утвердительно кивнул, на миг перестал трястись и опять заколотился. Грим попросил Машеньку:
– Дай-ка из дома пару стаканов, пока они тут не окочурились.
Мария Владимировна вынесла из дома два граненых – сталинских – стакана. Грим быстренько выхватил из ящика бутылку, одним движением большого пальца свинтил, как гайку с болта, пробку, плеснул по полстакана.
– Полные не наливаю – расплескаете. Вперед!
Мужики вмиг опрокинули водку в горло и протянули Гриму пустые стаканы, не выпуская их из рук. Он разлил бутылку до дна.
– Инъекция нумер два. Погнали!
На этот раз Петруха и Семён выпили с растяжкой. Но стаканы из рук не выпустили, посмотрели на ящик, потом на Грима…
– Хорош! – прикрикнул Гордик. – За столом зальётесь! Давайте бегом в библиотеку, тащите сюда длинный стол. На бегу и согреетесь. Верунчик, – позвал он жену. – Прими рыбу на жарёху!
На крыльце Грим спросил Гордика:
– Мою землю тоже продали?
– Да ты что, без хозяина как можно?! Там же договор купли-продажи надо подписывать, а кто ж с твоей стороны без тебя подпишет? Но тебе предложат продать, не задержатся…
– И кто же это будет?
– Да есть тут у нас один, – Гордик кивнул куда-то в сторону, вдоль проселка. – Стукачок блядовский, он его здесь на зарплате содержит, чтобы приглядывал за землей. Ну и за нами, чтоб не построили чего… Наши промеж себя Сексотом его зовут. Дерьмо мужик. Он сразу к тебе прискачет с предложением продать. – Гордик помолчал. Осторожно спросил:
– Ты продашь землю?
Грим сделал руками известный итальянский жест.
– Вот им! С кучерявым прибором! Это же еще дедовская земля, как же можно?!
– А мы продали, – сказал Гордик и виновато засопел.
– Ну и козлы! – жестко сказал Грим. – Это ж надо, родовую землю продали! А бабки небось пропили, да?
Гор дик продолжал виновато сопеть, похоже было, что он задним числом осознавал это святотатство.
– Так получилось…
Грим осатанел. Заговорил вполголоса, чтобы никто, кроме Гордика, не слышал. Слова летели, как отрубленные: