– Я пойду первым, – заявил Грей. – Подожди пару минут и иди за мной.
– За тобой? Но куда?
Он пожал плечами.
– Не волнуйся об этом. Я тебя отыщу. – он двинулся к выходу, потом обернулся: – Барри, если со мной что-то случится, плюнь на все и убирайся оттуда. Ясно? Спрячься в чьей-нибудь машине и уезжай тем же путем, что мы приехали. Обещаешь?
Она кивнула.
– Ты ведь все равно не послушаешься. Я угадал?
– Естественно.
Молча выругавшись сквозь зубы, Грей повернулся и скрылся за дверью служебного входа. Стараясь держаться естественно, Барри открыла сумочку и, не вынимая видеокамеру, убедилась, что та работает. Потом проверила, вставила ли она кассету.
Направляясь к входу, она пыталась отогнать нахлынувшие на нее дурные предчувствия. Ясно было только одно: если их план провалится, живой Ванесса Меррит из этого здания не выйдет. Поэтому Барри подняла глаза к висевшему над входом фонарю и двинулась вперед, словно моряк, ведущий свой корабль через предательские рифы, ориентируясь лишь на свет маяка.
Она миновала помещение, служившее, вероятно, прихожей, когда Тэйбор-Хаус еще был частным владением. Из нее можно было попасть в просторное, залитое светом и напичканное разной бытовой техникой помещение, где персонал клиники мог пообедать и отдохнуть во время перерыва. Помимо самых разных автоматов с едой и напитками тут имелась кофемашина, несколько микроволновок, стояли столы и стулья. Две двери, вероятно, вели в комнаты отдыха. Вдоль одной из стен тянулись металлические шкафы. Список персонала с указанием телефонных номеров в виде плаката был достаточно большим, чтобы его было видно из самого дальнего угла комнаты.
Видимо, пересменка закончилась, потому что толпа понемногу рассасывалась. Какой-то мужчина, судя по одежде уборщик, топтался возле микроволновки, явно дожидаясь, пока согреется его ужин. Медсестра болтала с кем-то по телефону-автомату. Еще одна копалась в своем шкафчике. Двое мужчин, одетые в точно такие же комбинезоны, как Грей, сидели за столом, попивая кофе, и толковали о турбинных двигателях.
Никто не обратил на Барри внимания. Приободрившись, она прошла через комнату с таким видом, словно делала это каждый день.
Выйдя из комнаты, она убедилась, что попала совсем в другой мир. После сверкающего чистотой, едва ли не стерильного пищеблока тянулся коридор, где царил жесткий педантизм и где даже голоса звучали приглушенно. Обитые до половины деревянными панелями стены сверху были оклеены тиснеными обоями пастельных тонов. Бронзовые настенные светильники заливали помещение мягким светом. Пол был покрыт ковром. Барри, пройдя по коридору, обнаружила, что его пересекает другой, похожий на него, как две капли воды.