- Как зовут того, второго?
- Валерий Фризе. Вам это имя что-нибудь говорит?
- Ничего. Я никогда не слышал этого имени.
- А знакомые из университета, с философского факультета у Николая были?
- Понятия не имею, но он никогда об этом не упоминал.
- А о фирме "Тектон"?
- Тоже нет. Что это за фирма?
- Торговля мебелью. Там работал Фризе. А на философском факультете он учился. Как вы думаете, что могло быть общего у этого Фризе с вашим сыном?
Курбанов снова замолчал, но было видно, что на этот раз он не борется с собой, а действительно размышляет.
- Трудно сказать, - наконец ответил он. - Так сразу ничего в голову не приходит. Погодите, но если, как вы говорите, был убит еще один человек, то почему вы спрашивали, не пытаются ли на меня воздействовать? Если убиты двое, то дело не во мне, это же ясно.
- Не совсем, - мягко возразила Настя. - Может быть, этот Фризе проходил по какому-то делу, по которому вы работали. Его убийство - это попытка спрятать концы или убрать свидетеля, а убийство вашего сына - попытка надавить на вас. Пожалуйста, Василий Петрович, вспомните, не мелькала ли где-то в вашей работе эта фамилия. Фризе, Валерий Фризе. студент философского факультета.
- Нет, - твердо повторил Курбанов, - имя редкое, я бы запомнил.
Он припарковал машину возле киоска "Пресса для всех".
- Приехали. Это здесь, в проходе между гаражами.
С работы Ольга Плетнева возвращалась совершенно вымотанная. Начавшаяся ревизия не пугала ее, но требовала постоянного напряжения, как и любая проверка, которая проводится отнюдь не формально, а с явным и нескрываемым намерением "накопать". Да вдобавок эта жара невыносимая! От холода можно спастись, надев побольше теплых вещей, а вот с жарой бороться куда труднее, дальше кожи не разденешься. Еще в прошлом году, когда на Москву обрушился неожиданный небывалый зной, они с Павлом сокрушались, что не поставили в квартире кондиционер, но, когда наступила нормальная погода, оба легкомысленно сошлись во мнении, что этот кошмар, случившийся впервые за несколько десятилетий, столько же десятилетий и не повторится, так что мысль об установке кондиционера благополучно ушла в свободный полет. А напрасно. В этом году жара вернулась снова, только еще более озверевшая.
Двери лифта только начали открываться, а Ольга уже услышала знакомый шум, доносящийся из квартиры этажом выше. "Опять у Светки гульбище, - равнодушно подумала она. - Не уймется девка никак. Замуж ей надо выходить, а то квартира в проходной двор превратилась". Шумные сборища у соседки Ольгу не нервировали, она умела не обращать на них внимания, правда, сама Светлана ее изрядно раздражала своей бесцеремонностью, являясь к Плетневым как раз тогда, когда у нее был полон дом гостей. На языке соседки это называлось "отсидеться". Поэтому каждый раз, заслышав шум развеселой компании, Ольга начинала готовиться к неизбежному визиту Светы.