– Блин, такие бабки! Не меньше ста сорока… С дуба ты рухнул, что ли? Себе оставь!
– Обидеть хочешь, Серый? – прищурился Костик, – для друга не жалко. Так что не выдрючивайся. Привет, Катюха! Ирка, салют.
Он уже махал кому-то рукой, пытаясь вырваться от девчонок. Его непослушные черные кудри торчали в разные стороны. Из-под дивана извлекли шампанское и водку (а Таня помнила, что Сережа клятвенно обещал маме – никакого алкоголя не будет). И праздник начался с новой силой, причем присутствие Костика внесло большое оживление.
Девушки уселись к ребятам на колени. Стали петь под гитару. Костя играл лучше всех, а пел с такой нарочитой хрипотцой… Потом гитару забросили – врубили новый магнитофон. Звук оказался замечательным, без всяких шумов и «заиканий». Поставили медленную, красивую песню и пошли танцевать. Сережа, конечно, с Катей. Они так крепко прижимались друг к другу, что Таня боялась смотреть. Ей все казалось, что ее вот-вот прогонят, и она сидела тихо, как мышка. Костя тоже танцевал – то с одной, то с другой, очень ловко. Всё, что он делал, Тане безумно нравилось. А девочки, обнимающие его за шею, не нравились совершенно. Особенно раздражала Ира с жуткой химией на голове – она липла к Косте, как муха. Мама про таких говорит: «Совсем бесстыжая». И Таня повторяла про себя: «Бесстыжая, совсем бесстыжая».
Таня не знала, сколько прошло времени, кто-то ушел, кто-то, наоборот, пришел. Вова заснул в кресле, и его никак не могли разбудить. Ире стало плохо, и она пошла «тошнить» в ванную. Лучше всех выглядел Паша – он почти не пил.
– Ребят, надо Вовку вытрезвлять, – озабоченно говорил он, пытаясь привести приятеля в чувство.
Но никто не обращал внимания. Тане стало жаль Павлика, и она решила помочь. Подошла и нерешительно подергала его за рукав:
– Может, вызвать врача?
Паша тепло улыбнулся ей.
– Нет, Танюш, врача не надо, его бы головой под воду – в самый раз. А то твои придут – мало не покажется.
– А где Сережка? – она только сейчас заметила, что ни брата, ни Кати в комнате нет, и ей стало тревожно.
– Ну… наверное, пошли проветриться. Всем до фени, – вздохнул Павлик. – А нам с тобой не справиться.
– Может, попробуем? – смело предложила Таня.
– Нет, – он засмеялся. – Костян, ну иди же сюда, блин, даже ребенок – и тот помочь хочет, а от тебя никакого толку.
Костя, наконец, подошел к ним.
– А чё ты паришься? Проспится! – он уселся рядом, вытирая пот.
– Да хочу его в ванну засунуть, пока предков Серегиных нет.
– Ванна занята, – вдруг вспомнила Таня.
– Привет, малявка! – Костя, кажется, впервые заметил ее.