Убийство в Венеции (Мортенсон) - страница 2

Около недели назад Стиг Берглинд позвонил мне и спросил, не мог бы я на денек слетать во Франкфурт и присмотреть для него там кое-какие предметы. В отеле «Шератон» при аэропорте должен был проводиться крупный аукцион вещей, связанных с Наполеоном; в числе прочего — его серебряная, с монограммой, зубная щетка. Я, разумеется, согласился. В этом и заключалась прелесть моего положения как частного предпринимателя. Можно было распоряжаться своим временем более свободно, чем на обычной работе «с девяти до пяти». Моя подруга, красивая сиамская «дама» с синей маской на мордочке, Клео де Мерод, от этого тоже не страдала. Уезжая, я помещал ее на полный пансион к моему доверенному лицу и правой руке Эллен Андерссон, что в доме одиннадцать по Чепмангатан. Та приходит через день. Прибирает, делает покупки, готовит еду. Клео ее обожает. И это чувство взаимно.

Спустя пару дней Стиг Берглинд зашел ко мне, и за чашкой кофе перед камином в моей квартире, расположенной рядом с площадью Чепманторьет с ее знаменитым Святым Ераном, повергающим дракона, мы изучили блестяще иллюстрированный каталог предстоящего аукциона.

— Черт с ней, с зубной щеткой, — сказал Стиг и выпустил бело-голубое облако сигаретного дыма, — но вот эту тарелку с наполеоновским гербом короля Италии ты должен заполучить. Еще на тринадцатой странице посмотри золотую русскую табакерку с портретами антинаполеоновских союзников. Ее тоже приобрети, если, конечно, за нее не заломят слишком дорого.

— А как насчет шкатулки для карт?

Я указал на страницу в самом конце каталога, которую он не видел. Великолепная шкатулка, принадлежавшая Иоахиму Мюрату, который был не только императорским маршалом, но и королем Неаполя.

Стиг улыбнулся:

— Какой ни есть, а мужик, сказала бабка, поцеловав петуха. Не совсем Наполеон, но почти.

— А я думаю, что больше чем почти. Королем его сделал Наполеон, не так ли?

— Ладно, покупай. Если найдешь что-нибудь еще, что, на твой взгляд, сможет меня порадовать, не стесняйся, бери.

— Это напоминает мне одну историю, — сказал я. — О том, как после войны один американский турист в Италии должен был дать чаевые. А поскольку руки у него были заняты покупками жены, он обратился к отворившему ему дверь мальчику-слуге: «Бери из правого кармана моего пиджака, пока не покраснеешь».

— Что-то я не совсем понимаю.

— Цена. До какого предела я могу повышать? Пока не покраснею? Или у тебя есть потолок?

Потолок у него, конечно, был, и, получив подробные инструкции, я на следующий день вечерним самолетом прибыл во Франкфурт, успев поздно поужинать в гостиничном ресторане в хорошо охранявшемся банкетном зале.