В это время в машинном отделении двое мотористов чистили ресивер главного двигателя. Работа очень тяжелая и грязная. В тесном пространстве ресивера, больше всего похожего на трубу полутора метров в диаметре, в сорокаградусной жарище приходилось вручную отскребать со стенок смесь переработанного масла, несгоревшего мазута и сажи – жуткую вонючую гадость с консистенцией пластилина. В то же время по крутому трапу в машину спускался старший механик. Он нес ведро с пятнадцатью литрами ярко-алой краски, которую взял у боцмана для покраски пожарных рожков. И тут погас свет! В машинном отделении кромешная тьма – горело только несколько тусклых лампочек аварийного освещения.
Старший механик промахнулся мимо ступеньки и с грохотом покатился по крутому трапу вниз. Сильно ударился лицом о палубу, а сверху на него упало ведро с краской. Матерясь, он вскочил на ноги и, оставляя подтеки краски, побежал в центральный пост управления, чтобы выяснить, что случилось.
Мотористы в ресивере тоже ломанулись на выход. Естественно, пока они оттуда вылезли, перемазались с ног до головы. Они тоже побежали в ЦПУ. Путь их пролегал через трап, залитый краской, на которой они поскользнулись и тоже упали в алую лужу. Быстро выяснив в ЦПУ, что случилось, все они пошли на мостик выяснять, кто нажал кнопку.
На полпути между мостиком и машиной произошла незабываемая встреча. Спускавшийся по трапу помощник увидел, как навстречу ему поднимались персонажи из фильмов ужасов. Впереди шел Сатана – ярко-алый стармех с огромным синяком на пол-лица. За ним двое чертей – мотористы, перемазанные с головы до ног черным, с запахом серы, с подтеками алой краски. Все с угрюмыми, но очень решительными лицами. Голливудские зомби, увидев такое, в ужасе разбежались бы, а вурдалаки с мутантами просто отложили бы со страху пару кирпичей и зарылись под землю. Второй помощник тоже немного опешил.
Его почти вежливо спросили:
– Какого хера ты здесь делаешь, сейчас твоя вахта, кто на мостике?!
Он ответил:
– Я там на кнопку нажал, и свет погас. Иду узнать, в чем дело…
И осекся. Потому что те небольшие участки лица стармеха, которые еще сохраняли естественный цвет, побагровели, и теперь всё его лицо было однородно алое.
– Ах, ты же… экскремент больной чайки! – сиплым от гнева голосом прохрипел алый стармех.
– Я же тебе сейчас твои шаловливые ручонки нахер повыдергиваю!
Мотористы тем временем молча начали заходить с флангов. Тут незадачливый помощник понял, что таки-да, повыдергивают, причем незамедлительно. Проявив недюжинную прыть, он побежал и заперся в своей каюте. Полчаса под его дверью бушевала буря. Моторист был послан, чтобы принести лом – ломать дверь. Но вмешался капитан и всех разогнал.