– Похоже, получить выпить тут невозможно.
Франсуа пожал плечами. Несмотря на то что он понимал английский, ввязываться в неловкий разговор с незнакомцем ему не хотелось. Кроме того, его бесила противная британская уверенность в том, что ко всем иностранцам можно обращаться по-английски. Мужчина, кажется, правильно расценил его уклончивость.
– Vous êtes français?[20]
– Oui, – ответил Франсуа. – Vous le parlez?[21]
Как выяснилось, мужчину звали Стивен Юниак и по-французски он говорил отлично. Поначалу Франсуа слегка беспокоился, что он гей, но Стивен почти сразу же упомянул, что он женат и счастлив в браке. Он сообщил, что возвращается из Туниса и что он провел неделю в отеле в Хаммамете.
– И как вам там понравилось?
– О, рай из серии «все включено», – заметил Стивен. – Дети на «бананах», закусочные fish & chips на каждом шагу, повсюду обгоревшие англосаксы… С таким же успехом я мог бы отдыхать в Рединге.
Подошла барменша. Франсуа уже допил свой джин-тоник; он совсем не удивился, когда Стивен предложил угостить его еще одним, и почувствовал, что отказаться будет нехорошо.
– Большое спасибо.
– На здоровье. Вы путешествуете один?
Возможно, он все же гей, мелькнуло в голове у Франсуа. Возможно, Стивен Юниак провел неделю в Хаммамете потому, что ему нравилось снимать мальчиков на пляже.
– Один, – ответил Франсуа и подумал, не придется ли ему снова рассказывать историю Амелии. Ему становилось скучно при одной только мысли об этом.
– И вы живете в Марселе?
– В Париже.
Подчеркнуто краткий ответ должен был дать понять, что лучше сменить тему. Англичанин устроился на барном табурете рядом и обвел помещение взглядом. Может быть, придумывал, что сказать.
– Похоже, как будто бар оформляла Грейс Джонс, причем с большого похмелья.
Это было очень точное замечание и очень остроумное. Франсуа засмеялся и тоже оглядел зал. На месте диджея сидел мужчина лет пятидесяти, с наушниками на голове. Он пытался завлечь на танцпол группу марсельских домохозяек, но пока танцами заинтересовался только десятилетний мальчик. Одна из домохозяек бросила пару взглядов на Франсуа, но она была толстой и явно из другого социального круга, и он не обратил на нее никакого внимания. Бар освещали фиолетовые огни в стиле ретро; зеркальный шар отбрасывал на стены и пол расплывшиеся звезды. Диджей поставил Let Me Entertain You, и Стивен фыркнул, как будто поперхнулся коктейлем.
– О господи.
– Что такое?
– От лица своих соотечественников я должен принести миру извинения за Робби Уильямса.
Франсуа снова засмеялся. Было приятно просто поболтать с кем-то умным и забавным. Амелия была и умной, и забавной, но их разговоры больше напоминали собеседования или деловые встречи, где стараешься понять, что за человек твой партнер, и получить как можно больше информации. В один из вечеров в Тунисе, когда Амелия уже легла спать, Франсуа вдруг захотелось «выйти в свет». Он взял такси и поехал в Ла-Марсу. Но местная ночная жизнь ему не понравилась. Франсуа сидел за столиком у танцпола и наблюдал за тем, как богатые тунисские юнцы-бездельники пытаются соблазнить девушек-мусульманок, которые никогда и ни за что не лягут с ними в постель. Секс до свадьбы в исламе считался смертным грехом для женщин. У молодых людей волосы были зачесаны назад и обильно смазаны гелем, а на запястьях красовались огромные часы. Одна из девушек со слишком сильно подведенными глазами принялась флиртовать с Франсуа, и он даже подумал, не пригласить ли ее потанцевать. Но кто его знает, что за люди смотрят на тебя в этот момент. Рисковать ему не хотелось. Все тунисские мужчины были слегка полноваты и все как один носили густые усы. Один из них вполне мог оказаться ее братом или бойфрендом. Франсуа от души пожалел бедную девушку и подумал, какая жизнь ее ожидает.