Он зашел в крошечную ванную – пришлось нагнуться, чтобы туда попасть. Том почистил зубы и снял рубашку. Потом он достал из чемодана камеру, вытащил из кармана карту памяти и вставил ее на место. Потом взял бутылку Macallan, плеснул в стакан для зубных щеток немного виски и сделал глоток. Виски должно было помочь ему уснуть.
Сборник стихов по-прежнему лежал на кровати, обложкой вверх. Ему захотелось еще раз перечитать «Постскриптум», чтобы заглушить это неприятное чувство и выбросить из головы все вопросы. Нужно было переключиться; забыть об операции на несколько часов и хорошо отдохнуть.
Вонзившаяся в землю молния лебединой стаи.
Книга была открыта на другой странице. «Постскриптум» было последним стихотворением в сборнике, но сейчас он смотрел на «У источника», четырьмя страницами раньше. Кто-то брал его книгу и не позаботился о том, чтобы открыть ее на той же странице, что и было. Кто-то осматривал его каюту.
Выходило, что настойчивость Мадлен Бриве была вызвана исключительно необходимостью отвлечь Стивена Юниака, пока кто-то будет обыскивать его каюту. Подозрения превратились в уверенность, когда Том взял в руки свой лэптоп. Когда он поднял крышку, то увидел, что кто-то пытался войти в систему. Страница была активирована; на экране светилось голубое окошко со словами «введите пароль». Благодаря МИ-6 паролей требовалось даже не один, а несколько. Ни горничная, ни уборщица такого бы не сделали; случайностей здесь быть не могло. Человек, который обыскивал каюту, сделал попытку порыться в его компьютере, но столкнулся с системой защиты. Не сумев закрыть страницу, он просто захлопнул крышку и поставил лэптоп обратно на пол.
Том улегся на узкую кровать и стал обдумывать ситуацию. Неужели Юниак раскрыт? Не обязательно. Если на корабле действует команда DGSE, они знают имена и номера кают всех пассажиров судна, включая и Стивена Юниака. Мадлен получила указания отвлечь его старым как мир способом, пока один из ее коллег – может, и Люк – будет осматривать его вещи. Попасть в каюту Тома было так же просто, как разбить окно: либо быстрый подкуп консьержа, либо хакерская атака на систему резервирования SNCM. Код к замку можно было получить и тем и другим путем. И что мог обнаружить Люк? Самое большее камеру без карты памяти и запароленный лэптоп. Вряд ли это можно счесть подозрительным. Остальные же вещи Тома были абсолютно обыкновенными.
Ему вдруг пришло в голову – возможно, слишком поздно, – что кто-то вполне может наблюдать за ним и в данный момент. Поставить в каюту миниатюрную, самую простую камеру, работающую при плохом освещении, – это было элементарно. Том все еще лежал на кровати, в той же самой позе – руки за головой. Он стал быстро вспоминать, какие конкретно действия он совершил, войдя в каюту. Он зашел в ванную. Почистил зубы. Налил себе виски. Открыл и закрыл лэптоп. Долго – может быть, слишком долго и слишком пристально – разглядывал сборник стихов. Как все это выглядело в глазах Люка, который наблюдал за его расплывчатым изображением на экране в номере 4571? Подозрительное поведение? Вряд ли. Даже если он вел себя несколько возбужденно, это можно было объяснить сожалениями, что он не последовал за Мадлен в ее каюту. Как бы то ни было, нужно было ложиться спать, не забывая при этом о вероятной камере. Она могла быть спрятана в лампе или за зеркалом, но искать ее, разумеется, было нельзя. Надо было вести себя естественно. Том сел на кровати, как будто ему в голову пришла неожиданная мысль, взял ноутбук, быстро ввел пароль из десяти знаков, и стал печатать какую-то бессмыслицу, делая вид, что ему нужно срочно записать какую-то только что пришедшую в голову мысль. Потом он снова взял книжку и очень внимательно прочитал пару стихотворений. Это должно было создать впечатление, что он напряженно думает над ними; отсюда и его пристальное разглядывание книжки. Затем Том разделся до трусов, достал чистую футболку и забрался в кровать.