— Биржа проживет без меня несколько дней.
— Я думаю, актуальнее вопрос: проживешь ли ты без нее?
Милли повернулась, пытаясь разобрать выражение его лица в темноте. Тщетно.
— Но я здесь, не так ли?
— Почему ты ушла из постели?
— Что за стиль пещерного человека? Или я задела гордость истинного плейбоя?
— Что?
— Ну, знаешь, типа это ты должен уходить первым.
Милли пыталась говорить беззаботно и придать своего тону дразнящие нотки. Вышло неубедительно.
— Я никуда не собираюсь уходить, — после небольшой паузы грустно ответил Чейз.
— И все же ты должен помнить. Осталось еще четыре дня, а я очень серьезно отношусь к срокам контракта.
Чейз промолчал, и Милли почувствовала, что вот-вот сломается. Ей было сложно следовать своей легенде и придерживаться первоначальных условий. Почему он не мог просто подыграть ей? Или не хочет?
— Когда у вас с мужем стали портиться отношения?
«Что?» — опешила Милли и вперила в Чейза удивленный взгляд.
— Ты поэтому до сих пор чувствуешь себя виноватой? — добил он ее.
Она еле смогла вздохнуть:
— Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?
— Я должен был спросить раньше. Когда ты хотела рассказать.
— Да уж, раньше, — согласилась она.
— Я знаю.
Милли решительно покачала головой:
— Послушай, Чейз, я, конечно, признаю, что была очень ранима и откровенна после того, как мы занялись сексом. Но разве не это было целью упражнения? — добавила она, отчаянно пытаясь пошутить.
— Ты называешь лучший секс в своей жизни упражнением?
— Ты знаешь, что я имела в виду.
— Я знаю наверняка только то, что я хотел, чтобы ты потеряла контроль над собой и открылась. А когда ты сделала это, я потерялся и прошу прощения за это.
— Угу, класс. — Она схватила горсть песка и позволила ему медленно струиться сквозь пальцы. — Только это уже не важно.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что это — правда. Разговор был всего лишь мимолетной слабостью. Я в норме.
— А я нет.
Милли почувствовала, как все происходящее начинает раздражать ее.
— Зачем все это сейчас? Я думала, ты почувствуешь облегчение и мы покончим с этим.
— Ты хотела рассказать мне что-то еще. Что-то более важное.
— Нет, не хотела.
— Ты собиралась открыть мне истинную причину той грусти, которую носишь в сердце и не можешь забыть.
Ужас сковал Милли. Она не могла сделать вдох, не могла нормально соображать.
— Если я и кажусь вечно грустной, то это потому, что мой муж и… Это потому, что мой муж умер. Я думала, это очевидно.
Она повернулась и посмотрела Чейзу в глаза, стараясь придать своему лицу грозное выражение. Он выдержал ее взгляд и немного прищурился, задумавшись.