— Это вовсе не значит, что ты была плохой матерью.
— Угу, — тихо пробурчала Милли и замолчала на несколько секунд. Ее глаза были опухшими и покрасневшими, а на лице появилось уже знакомое решительное выражение. — Но если бы я знала, что мне суждено провести с ней всего два года… Если бы я понимала, как скоротечно время… — Она запнулась, в ее взгляде было столько пустоты, что Чейз боролся сам с собой, чтобы не прослезиться. — Я бы тут же бросила работу. Не задумываясь.
— Никто никогда не знает о таких вещах, — тихо и сипло произнес Чейз, к его горлу вновь подкатил ком. — Никто никогда заранее не знает, сколько ему отмеряно.
Он точно не знал…
— Да. Но я жалею, что не задумывалась об этом. Жалею, что… — Фраза оборвалась, и Милли с трудом заставила себя вновь заговорить, — не попрощалась с ними, когда Роб повез ее в детский зоопарк. Это была суббота, а мне нужно было в офис, потому что появилась угроза банкротства одного из клиентов. Так что я буквально выгнала их из квартиры, даже не оглянувшись.
— О, Милли… — Чейз снова обнял ее. На этот раз что он хотел почувствовать ее тепло. Он прижался щекой к ее шелковым волосам и закрыл глаза. — Почему ты никогда не говорила о Шарлотте?
— Я не могу… Не могла, — приглушенно раздалось снизу, в то время как ее губы шелестели по его груди. — Моя семья с пониманием отнеслась ко всему, и они ждали, что я первая заговорю об этом. Но я так и не смогла. Сотрудники на работе чувствовали себя неловко, поэтому тоже не поднимали эту тему. Я вступила в различные группы поддержки, ходила на консультации, но везде говорила только о Робе. О нем я могла говорить. Но не о Шарлотте… Боже, как я скучаю по ней. — И тут Милли вновь начала всхлипывать, ее тело сотрясали беззвучные рыдания. — Я хочу двигаться дальше, хочу вновь почувствовать себя счастливой, но боюсь, — произнесла она сквозь слезы, — боюсь каким-то образом забыть ее и боюсь потерять кого-то вновь. Я больше не выдержу, не смогу пройти через это второй раз.
Ее слова упали в пустоту, образовавшуюся в груди Чейза, эхом отзываясь в тишине. «Я больше не выдержу».
— Конечно. Это нормально, — прошептал он и продолжил гладить ее по спине и волосам как ни в чем не бывало. Внутри же Чейз почувствовал, как недавно появившаяся надежда умерла.
Милли уставилась на песок, вытирая последние слезы с лица. Ее тело ослабло, ноги и руки казались ватными. Она никогда не плакала так долго, даже когда узнала о смерти мужа и дочки. Хотя на этот раз это были правильные слезы. Слезы исцеления. Рассказать Чейзу о Шарлотте было подобно вскрытию загноившейся раны. Хоть больно, но необходимо. И теперь она чувствовала странное, но, оказывается, долгожданное облегчение.