Улицы тонули в песке и пыли. Ветер играл обрывками бумаг. Мои тесть и теща уехали на лето в Грузию.
А границу в Яламе по-прежнему охраняли несколько пограничников.
— Асадулла, — сказал я министру, — в Яламе по ту сторону границы стоят тридцать тысяч красных.
— Наше дело — заключить договоры, — зло сказал он. — Остальное в руках Аллаха.
Я вышел на улицу. У входа в парламент стояли часовые, их начищенные штыки ярко блестели под солнцем. В самом парламенте яростно спорили депутаты от различных партий. Русские рабочие грозили начать новую забастовку, если не будут разрешены поставки нефти в Россию.
Люди собирались в чайханах, читали газеты, играли в нарды. Дети возились в раскаленной пыли. Казалось, небо низвергало на нас потоки пламени.
— Вставайте к молитве! Вставайте к молитве! Лучше молиться, чем спать — доносилось с минарета.
Я не спал, а просто лежал с закрытыми глазами. Мысли все время возвращались к тридцати тысячам солдат, стоящих на границе в Яламе.
— Очень жарко, Нино, — сказал я, — наша Куколка еще не привыкла к такой жаре. Ты ведь тоже любишь деревья, тень, воду. Поехала бы на лето к родителям в Грузию.
— Нет, — серьезно отвечала Нино, — я не хочу уезжать.
Я не стал настаивать, а Нино сидела задумчивая и хмурая.
— Мы должны уехать все вместе, Али хан, в городе очень жарко. Ведь у тебя есть в Гяндже имение, там сад, виноградник, давай уедем туда. Ведь там твоя родина, и Куколка наша будет в прохладе.
Против этого нечего было возразить. Мы собрались и уехали. Наш вагон украшал новый герб Азербайджана.
От железнодорожной станции в Гянджу вела широкая, пыльная дорога. Пересохшая река разделяла мусульманские и христианские кварталы города. Я показал Нино могилу моего прадеда Ибрагима, погибшего сто лет назад от русской пули.
Мы приехали в имение.
Ленивые, разомлевшие от жары буйволы лежали в воде. Пахло молоком, виноград созрел, и его ягоды стали крупными, как глаза буйволов. Головы крестьян были выбриты на макушке, а спереди волосы разделены пробором. В глубине сада стоял небольшой домик с деревянной верандой.
Куколка заулыбалась, увидев лошадей, собак, кур.
Мы навели в доме порядок и зажили там. Я на несколько недель позабыл о министерстве, договорах и Яламе.
Мы лежали на лужайке. Нино жевала горькую травинку, и ее загоревшее под солнцем лицо было спокойно и безмятежно, как небо над Гянджой.
— Али хан, эта Куколка моя. В следующий раз будет мальчик, и ты возьмешь его себе.
И она стала обстоятельно планировать будущее Куколки. В это будущее входили теннис, Оксфорд, французский и английский языки… Короче, весь европейский набор…