Тогда её быстро нашли, сидящей в машине на дороге. Феликс сам приехал за ней и, упав прямо в полицейском участке на колени, плакал, никого не стесняясь, и просил простить его. Говорил, что просто хотел ребенка, и с этой девицей у него был контракт, она же возомнила, что может получить больше, чем уже получила. А Ясмина смотрела на него сухими глазами и понимала, что этот мужчина не вызывает в ней больше никаких чувств, кроме привычного тепла и удобства. Когда безумная страсть, что отрывала их от поверхности земли, превратилась в привычку? Когда из пылких влюблённых они стали просто соседями? Горя она от этого не испытывала, лишь какая-то отстраненная констатация факта, что, вроде, роднее, чем Феликс, у неё никого нет, но при этом и настоящей близости тоже нет.
Вернувшись домой, они стали жить по-новому. Больше они не поругались ни разу. Просто было не из-за чего. Ясмина легко смирилась с тем, что у мужа растет сын. И даже позволила приезжать ему в сопровождении няни к ним по выходным и праздникам. А Феликсу пришлось принять то, что у Ясмины появился любовник. Они поговорили об этом только раз, и он, поняв, что в этих отношениях нет ни капли романтики - только физиология, решил смириться. Сходил к психологу, и тот разъяснил ему, что, несмотря на реальный возраст, его жена все же во многом остается подростком, совершенно не желающим себе в чём-либо отказывать, и всё еще нуждающемся в испытании окружающего мира на прочность... И больше эту тему они не поднимали.
И теперь из-за предвыборной кампании и разбирательства в суде Ясмина 24 часа в сутки находилась под охраной. К тому же не следовало забывать о журналистах и конкурентах. Поэтому о свиданиях пришлось забыть уже на целый месяц. И после этого Феликс ещё спрашивает о причине её раздражительности.
Иногда Ясмина даже ненавидела эту часть своей натуры. Злилась и казалась себе самой похожей на животное. Но бороться с этим было бессмысленно. Желание текло в её венах вместе с кровью, а иногда и вместо неё. Иногда Феликс, смеясь, говорил, что ей нужно было родиться мужиком, и она бы сводила женщин с ума своей ненасытностью и бешеным темпераментом.
- Ясми, солнышко, ты о чём задумалась?
- О нас.
Феликс как-то странно глянул на неё и обнял за плечи.
- Я говорил тебе о том, что счастлив, что ты всё же осталась со мной? - тихо спросил он.
- Кажется, было что-то такое пару сотен раз.
- Ну, тогда пусть это будет ещё один раз. Я люблю тебя и, несмотря ни на что, безумно рад, что ты все же рядом. Ты ведь знаешь, что я сделаю для тебя все что угодно? Я хочу, чтобы ты была совершенно счастлива, мое неожиданное сокровище. Плевать на всех и на всё - ты важнее всего, такая, какая есть.