– Здесь командующий армией всецело находится в руках революционного комитета, – говорили они. – Он делает все по их указке, лишь бы сохранить свой пост. Офицеров твердых убеждений арестовывают и расстреливают, а он и пальцем не хочет пошевелить для их спасения.
– Он потрясающий кавалерист, – говорил мне Врангель. – Он удовлетворяет всем моим требованиям. Наконец-то я буду иметь настоящего начальника штаба!
– А Соколовский?
– Разве можно их сравнивать?
Охлаждение к Соколовскому у Врангеля я заметил после одного случая. Когда Казанович поступил под его командование, Врангель, наскучив постоянной необходимостью пролагать ему путь к победе, решился добиться его удаления.
Однажды он позвал меня присутствовать при его разговоре по «Юзу». Казанович горячился, протестовал против доводов Врангеля, который, хладнокровно взвешивая свой слова, постепенно подталкивал его к решению. Наконец, на разговорной ленте появился резкий ответ Казановича, который докладывал, что он вообще не чувствует себя в силах командовать корпусом и просит о назначении ему заместителя.
– Я добился своего! – торжественно заявил Врангель Соколовскому. – Он подает об увольнении. Он сам напоролся, как медведь на рогатину!
– Вы нехорошо поступили, ваше превосходительство! – отвечал ему тот, не отрываясь от стола. – Казанович храбрый и честный старик, но он считает, что ради одной или двух блестящих побед не следует жертвовать последними кадрами, которые уцелели еще в нашем войске. Вы спровоцировали старика!
Врангель ничего не ответил и молча сел на место. Но с этих пор, я заметил, между ними пробежала кошка…
– Вы считаете, что следует окружать себя лишь безукоризненно порядочными людьми? – продолжал Врангель. – Но среди негодяев есть талантливые люди, только надо уметь их использовать.
– Честные люди не выдадут вас в беде, – возразил я, – а талантов у вас самого хватит на всех. Но негодяй, как змея, рано или поздно покажет вам свое жало.
С этой минуты я почувствовал, что в качестве ближайшего сотрудника Врангеля моя песенка спета…
– Ваше превосходительство, – сказал он мне несколько дней спустя, – я очень огорчен, что мне приходится взять начальником артиллерии армии генерала Макеева. Романовский предложил мне одного из двух: вас или Юзефовича. Я был вынужден согласиться на последнего.
Макеев был товарищ по курсу Юзефовича.
– Но я не могу отказаться от вас совсем, – прибавил он. – Пока что я надеюсь удержать вас на другой роли. У вас колоссальные организационные способности. Не согласитесь ли вы остаться у меня начальником снабжения?