Почему ему это не нравится?
— Как насчет того, что я твой эксклюзивный друг, с которым можно хорошо провести время?
Элиз подняла брови и улыбнулась. И что-то внутри у Ливая зашевелилось. Черт, он любит ее улыбку!
— Ты правда не хочешь, чтобы я встречалась с другим парнем?
Ни в коем случае!
— Я — единственный ребенок. Меня не научили делиться.
Сказав это, Ливай закашлялся. Он не желал говорить о своей жизни и детстве. Ему не нравилось вспоминать об этом. А случайная фраза могла подтолкнуть Элиз, которая обожала свою семью, к расспросам о его родных.
Ливай не хотел, чтобы она начала задавать вопросы. Он не хотел, чтобы Элиз заинтересовалась его прошлым. Ливай это ненавидел. Такой уж он человек.
Но Элиз не стала ни о чем спрашивать. Она наморщила лоб и поинтересовалась:
— А ты? Ты будешь с кем-нибудь встречаться?
На этот вопрос он ответит. В клубе Ливая не было недостатка в доступных женщинах, и когда его фотографировали для рекламы, на девяти фотографиях из десяти он обнимал по меньшей мере пару длинноногих моделей.
Но это было исключительно ради рекламы. Правда, красоткам трудно сопротивляться. Особенно постоянным клиенткам, которые проводили в клубе много времени и знали весь персонал по именам.
— Я не буду встречаться ни с одной женщиной.
Элиз легла на спину и уставилась в потолок, сосредоточенно размышляя.
— Как это будет происходить? — задумчиво протянула она. — Я буду вызывать тебя, когда захочу…
Снова Элиз не смогла подобрать подходящее слово, однако чертенок, сидящий внутри Ливая, не захотел ей помогать.
— Развлечься. — Громко рассмеявшись, он придвинулся к ней и поцеловал. — Это один из вариантов. Или ты хочешь называть это свиданием? Или, возможно, ужином? Я начинаю чувствовать себя неловко.
Элиз лежала рядом с ним обнаженная, а на ее щеках пылал сексуальный румянец.
— Я… Ой, я не это имела в виду. Проклятие! Хватит смеяться.
Он рад был бы остановиться, но по каким-то причинам всякий раз, когда Ливай был с этой женщиной, он не мог не смеяться.
— Согласна, это не было похоже на знакомство с семьей, — говорила Элиз сестре, прокладывая дорогу в толпе книголюбов.
На Принтер-роу проходил ежегодный литературный фестиваль.
Элли шла впереди, прикрывая рукой головку Декстера, спящего в слинге, и ворчала:
— Он положил трубку.
Едва сдержав улыбку, Элиз кивнула:
— Да.
— Звонит мне. А потом еще и трубку бросает, — отрезала Элли, старательно разыгрывая возмущение. — Интересно, он представлял, как я на это отреагирую?
— Я не думаю, что в тот момент его волновало, какое впечатление он производит.