По мере того, как они продвигались вперед, местность становилась все более обжитой. Дорожки и тропинки, разбегающиеся в разные стороны, уже не терялись в траве. В стороне от развалин можно было увидеть участки возделанной земли. А за уцелевшими стенами рассыпавшихся домов явно что-то происходило. Проходы к ним были расчищены, оконные проемы закрыты фанерными щитами, брошенные сверху доски были прикрыты кровельным материалом. По специфическому запаху можно было догадаться, что там располагались скотные дворы и фермы. А кучи строительного мусора на месте рухнувших стен, поросшие цветами, травами и кустами, производили впечатление декоративных альпийских горок.
– Это – Борей-2, – сказал Игорь. – Его еще называют поселком естественников. Потому что здесь, в основном, занимаются естественными науками.
– А где же Борей-1? – поинтересовался Иона.
– Борей-1 – это поселок шинандзаки, – объяснил Игорь.
Все чаще гости видели людей, снующих тут и там, занятых своими повседневными делами. Мужчины были одеты примерно так же, как и их провожатые. Женщины же всегда оставались женщинами и старались выглядеть понаряднее. А вскоре они увидели впереди самые настоящие жилые дома – небольшие прямоугольные постройки под односкатными крышами. До Исхода в них, скорее всего, располагались склады, ремонтные мастерские и прочие подсобные помещения. Но сейчас вид у них был вполне обжитой. Разве что кур, копошащихся в пыли, да ребятни, бегающей возле домов, только и не хватало. Однако жители Борея-2 были не реднеками, и кур они, по всей видимости, не пускали бегать где попало, а держали в курятниках. А вот что касается детей?..
– Это у нас только по утрам так тихо, – ответил на не заданный Валтором вопрос Александр. – Дети в школе.
Во как! У них еще и школа была… Ну а, собственно, почему бы и нет? Наукоград все же. Люди понимают, что знание – это сила.
Валтор только-только собрался облечь свои мысли в слова, дабы дать понять местным, что он, вообще-то, тоже не реднек и понимает, в чем соль этой жизни. Как вдруг на куче мусора, поросшей мхом, можжевельником и мелкими бело-голубыми цветочками, нарисовался некий тип, одетый в такую же, как и все, серую, подпоясанную хламиду с широкими рукавами. Вот только капюшон у него был накинут на голову. И из-под края скрывающего лицо лоскута материи видны были только клочья рыжей, похожей на кусок мочала, бороды. Как он оказался на самом верху альпийской горки – совершенно непонятно! Спрятаться ему там было негде. Спрыгнуть – неоткуда.
Впрочем, дело было не в этом.