Первой ее реакцией было погрузиться в воду до шеи, но потом девушка поняла, что особых причин для тревоги нет. Она знала, где находится сейчас команда «Адсыза» и те, кого она до сих пор про себя называла «дэвом», то есть четверо оставшихся в строю: роксоланский шляхтич, генуэзец с венецианцем и кастильский идальго – ну и компания, таким вместе быть только на галерной скамье… да еще в битве за право уйти с этой скамьи, на свободу или в смерть. Да уж. Тут они действительно в строю, в боевом.
Дэв.
Но никто из них сейчас не окажется на берегу: сменяя друг друга, несут дозор, со стороны суши и возле обоих мысов по краям бухты. Это и вправду нужно, но Бал подозревала, что руки дэва слишком долго оставались без оружия, а теперь все не могут им натешиться. Такое даже усталость превозмогает.
Двое не оставшихся в строю, оба они венецианцы, тоже на берег не выйдут. Им хватает забот о своих ранах.
Здешние слуги и работники? Им тоже нечего тут делать. А если что, Бал на этакого вот любопытствующего сейчас так рыкнет своим кстати охрипшим голосом, что он не просто бегом убежит, но клубком укатится.
Родной брат и названная сестра… Они, скорее всего, не должны бы, однако если выйдут на берег – пусть. Уж им-то и так известно, кто есть Бал на самом деле!
Остается только один человек… Но ему тоже все известно.
Девушка сделала несколько шагов к берегу. Теперь она рассмотрела, что ожидающая там фигура высока. Ну, так и есть.
Джанбал бесстрашно вышла из воды.
Ламии стоял спиной к морю. На звук ее шагов не обернулся, показал рукой направо от себя – туда, где на песке виделось темное. Бал озадаченно всмотрелась: ведро какое-то или кадушка… и, кажется, кошма рядом, а на ней горкой что-то сложено…
Это действительно была большая кадушка – надо думать, с пресной водой. И черпак рядом. Да, конечно же: смыть с тела остатки соленой влаги, дура она, что сама заранее не подумала. А на расстеленную кошму Ламии просто переложил ее одежду. Она-то вещи так прямо на песок и сбросила. Тоже дура.
Впрочем, кроме ее одежды, тут лежит еще новое, чистое: штаны, рубаха, короткий кафтан, верхняя безрукавка – все, что подобает юному шляхтичу, младшему из братьев Ковыньских, когда он рядится в подданного султана Сулеймана Великолепного. Хорошо хоть не девичье платье: то-то поразились бы все назавтра! То есть не поразились бы, конечно, не такая все же она дура, чтобы предстать перед боевым дэвом в женских одеяниях.
– Как ты только дотащил все это… – Бал с удивлением покачала головой.
– А далеко ли… – буркнул Ламии, по-прежнему не оборачиваясь. – Давай, обливайся скорее. И мыло не просмотри, в глиняной плошке. А в кувшинчиках – молоко и, в меньшем, мед. Для твоего хрипатого горла.